Вера и верность!
Посадочный модуль низринулся с тёмных небес, повис на огненно-ярком хвосте, словно колеблясь - принимать ему объятья планеты, или взмыть назад, к безбрежной пустоте и шпагам звёздного света - и наконец решился, мягко скользнув к земле.
Ночь замерла, разбуженная падением рукотворной искры, но быстро оправилась, задышала ровно и глубоко - дуновением ветра, шелестом, песнями ночного народа. В борту крылатого странника появился прямоугольник приглушённого света. По откинувшемуся трапу на траву сошла едва различимая фигура, свет погас и стало совершенно темно.
Инквизитор взобрался на вершину холма и сел, повернувшись спиной к щетине кустов. Раскрыл саквояж, доставая горелку и чайные принадлежности, подождал, пока закипит вода и сделал маленький глоток. Пар едва различимым облачком поднимался над кружкой. На ужин были кексы, сливки и осьминог, но морская тварь так и осталась лежать в тарелке, пока привёзший её из дальних далей человек любовался звёздным небом, изредка поднимая кружку к губам. Луна не всходила, горизонт угадывался как линия, на которой гасла россыпь небесных огней, где-то за спиной уютно потрескивали сосны и шептал ветер. Холод по старой привычке попытался влезть под мундир, но серебряные черепа, сами как маленькие звёздочки, отпугнули его оскалом зубов.
Он сидел так довольно долго, наблюдая, как внизу царствует ночь, давно забывшая о пришельце. Заварил ещё чая, побродил по склону, разминая затёкшее тело, и только потом ушёл спать.
Утренний щебет птиц и бульканье кипятка в чайнике - не самое плохое сочетание. Инквизитор находил, что это роскошь куда более высокого порядка, нежели золотые дворцы и гаремы наложниц - хотя бы потому, что золотой дворец ещё не гарантия двух дней отпуска в девственно-чистом мире. Двух дней отпуска - и двух месяцев полёта, чтобы добраться до места отдыха. Впрочем, даже два дня - это слишком много.
- Серой молнией в лицо - ветер. Как понять, что я иду - в свете? - пробормотал он под нос, будто стесняясь кого-то, потом рассмеялся и пропел уже громко, но совсем другие строки:
Но можно ли стать сиянием
Из острых кристаллов сотканным
Святым, но навеки проклятым
Блаженством и воздаянием?..
Порыв ветра подхватил резкий, немелодичный голос и понёс его куда-то вдаль, к молчаливому краю леса, начинавшемуся за лежащим внизу лугом и мелкой речкой.
- Это называется - выбросить слова на ветер, - сказал инквизитор. - Очень точное определение.
Холм под ногами молчаливо согласился со своим гостем.
Булочка с маслом, клубничный джем, шоколад. Маленькая радость, маленькая слабость - ведь никто не узнает и не увидит. Позавтракав, он лёг на спину и принялся смотреть в небо, любуясь проплывающими облаками. Облака летели из края в край, бесконечные, как сама жизнь, белые и сероватые, большие и малые, одни походили на гонимые ветром клочья старинных знамён, другие - на корабли, плывущие без автопилотов и экипажей, а потом среди них мелькнуло что-то знакомое - тень, ощущение, быть может, воспоминание - такое же зыбкое и неясное, но заставившее инквизитора улыбаться и идти куда-то в призрачный лабиринт собственной памяти, подходя всё ближе к долгожданной находке.
Проснувшись, он ещё секунд двадцать пытался осознать, в какой реальности очутился. По привычке посмотрел на часы, вспомнил, что время не имеет значения и окончательно проснулся, прогоняя с лица излишнюю мимику. Впереди оставались целые сутки, но в них уже не было нужды.
Посадочный модуль стрелой воткнулся в вечереющее небо и пропал, не оставив и следа. Примятая опорами трава распрямлялась, вершина холма снова была пуста, как была пуста столетия назад и будет пуста ещё многие сотни лет.
А высоко-высоко, в расчерченной древним светом пустоте, парил хищный чёрный корабль, уже нацелившийся прыгнуть назад, одолев беснующееся море далёких звёзд.
- Текущие координаты - стереть по завершению прыжка, - скомандовал кораблю инквизитор. - Уровень архивации - полная очистка регистров.
Ночь замерла, разбуженная падением рукотворной искры, но быстро оправилась, задышала ровно и глубоко - дуновением ветра, шелестом, песнями ночного народа. В борту крылатого странника появился прямоугольник приглушённого света. По откинувшемуся трапу на траву сошла едва различимая фигура, свет погас и стало совершенно темно.
Инквизитор взобрался на вершину холма и сел, повернувшись спиной к щетине кустов. Раскрыл саквояж, доставая горелку и чайные принадлежности, подождал, пока закипит вода и сделал маленький глоток. Пар едва различимым облачком поднимался над кружкой. На ужин были кексы, сливки и осьминог, но морская тварь так и осталась лежать в тарелке, пока привёзший её из дальних далей человек любовался звёздным небом, изредка поднимая кружку к губам. Луна не всходила, горизонт угадывался как линия, на которой гасла россыпь небесных огней, где-то за спиной уютно потрескивали сосны и шептал ветер. Холод по старой привычке попытался влезть под мундир, но серебряные черепа, сами как маленькие звёздочки, отпугнули его оскалом зубов.
Он сидел так довольно долго, наблюдая, как внизу царствует ночь, давно забывшая о пришельце. Заварил ещё чая, побродил по склону, разминая затёкшее тело, и только потом ушёл спать.
Утренний щебет птиц и бульканье кипятка в чайнике - не самое плохое сочетание. Инквизитор находил, что это роскошь куда более высокого порядка, нежели золотые дворцы и гаремы наложниц - хотя бы потому, что золотой дворец ещё не гарантия двух дней отпуска в девственно-чистом мире. Двух дней отпуска - и двух месяцев полёта, чтобы добраться до места отдыха. Впрочем, даже два дня - это слишком много.
- Серой молнией в лицо - ветер. Как понять, что я иду - в свете? - пробормотал он под нос, будто стесняясь кого-то, потом рассмеялся и пропел уже громко, но совсем другие строки:
Но можно ли стать сиянием
Из острых кристаллов сотканным
Святым, но навеки проклятым
Блаженством и воздаянием?..
Порыв ветра подхватил резкий, немелодичный голос и понёс его куда-то вдаль, к молчаливому краю леса, начинавшемуся за лежащим внизу лугом и мелкой речкой.
- Это называется - выбросить слова на ветер, - сказал инквизитор. - Очень точное определение.
Холм под ногами молчаливо согласился со своим гостем.
Булочка с маслом, клубничный джем, шоколад. Маленькая радость, маленькая слабость - ведь никто не узнает и не увидит. Позавтракав, он лёг на спину и принялся смотреть в небо, любуясь проплывающими облаками. Облака летели из края в край, бесконечные, как сама жизнь, белые и сероватые, большие и малые, одни походили на гонимые ветром клочья старинных знамён, другие - на корабли, плывущие без автопилотов и экипажей, а потом среди них мелькнуло что-то знакомое - тень, ощущение, быть может, воспоминание - такое же зыбкое и неясное, но заставившее инквизитора улыбаться и идти куда-то в призрачный лабиринт собственной памяти, подходя всё ближе к долгожданной находке.
Проснувшись, он ещё секунд двадцать пытался осознать, в какой реальности очутился. По привычке посмотрел на часы, вспомнил, что время не имеет значения и окончательно проснулся, прогоняя с лица излишнюю мимику. Впереди оставались целые сутки, но в них уже не было нужды.
Посадочный модуль стрелой воткнулся в вечереющее небо и пропал, не оставив и следа. Примятая опорами трава распрямлялась, вершина холма снова была пуста, как была пуста столетия назад и будет пуста ещё многие сотни лет.
А высоко-высоко, в расчерченной древним светом пустоте, парил хищный чёрный корабль, уже нацелившийся прыгнуть назад, одолев беснующееся море далёких звёзд.
- Текущие координаты - стереть по завершению прыжка, - скомандовал кораблю инквизитор. - Уровень архивации - полная очистка регистров.
