Вера и верность!
Мгновение затишья – и прибывшие, озираясь, образовали редкую цепь. Выглядели они странно: большие закрытые шлемы с чёрными стёклами, одежда, трудноразличимая среди листьев, у каждого – массивный, матово поблёскивающий агрегат с коротким стволом. Цепь, разделившись на десятки, двинулась сквозь деревню и тут же наткнулась на неподвижно застывшую троицу. Элеа приветливо помахала им рукой – и это движение сработало, словно катализатор. Перемещения были мгновенны – часть пятнистых людей попадала на одно колено, подняв свои устройства, остальные снова рассыпались по округе. После этого раздался громкий, немного шипящий голос:
читать дальше- Вы окружены! Приказываю бросить оружие и поднять руки над головой!
Голос разнёсся далеко окрест, усиленный техникой. Не дождавшись реакции, невидимый командир продолжил:
- В случае неповиновения открываю огонь. У вас есть пять секунд, чтобы…
Голос запнулся. Последовали какие-то шевеления, потом к стоящим фигурам направились трое пришельцев. Двое заняли позиции чуть поодаль, третий приблизился, напряжённый и угрожающий. Человек откинул стекло шлема, подставив лесному воздуху бледное лицо в обрамлении пластика. Какое-то время они рассматривали друг друга: две пары глаз – заинтересованно, одна – с тревогой и удивлением. Иль не смотрела, мелко подрагивая от страха.
- Кто вы такие?
Полувопрос-полуприказ. Жёсткий тон… Неуверенность.
- А вы?
- Здесь я задаю вопросы! Вы двое до сих пор живы только потому, что не похожи на этих – он брезгливо мотнул головой в сторону разрушенной деревушки. Тут его взгляд переместился на сжавшуюся в комочек Иль.
- Ага… Вот оно как…
Интерес к разговору словно бы испарился.
- Отойдите от неё, оба. Быстро!
Человек был привычен к тому, что его команды исполняются сразу. Столкнувшись с нестандартной ситуацией, он опешил… и испугался. Странного вида пара, спокойно разглядывающая его под стволами автоматов, внушала неосознанную тревогу. Что-то было не правильно, но вот что… Да. Они не боялись. Слово страх по отношению к ним казалось попросту глупым.
- Капитан!
Подбежавший капрал нарушил оцепенение.
- Нашли ещё нескольких. Прятались в земляной норе. Прикажете там и бросить?
- Тащи сюда. К этим.
Через минуту солдаты тычками пригнали четырёх деревенских жителей – двух женщин, подростка и девочку лет восьми. С ними не церемонились – одежда была разорвана, на грязных лицах – ссадины и ушибы. Все четверо смотрели под ноги, не поднимая голов.
- Значит так.
Капитан снова обрёл уверенность.
- Эти – жест в сторону пленников – прямо сейчас умрут. Если не станете отвечать – отправитесь вслед за ними. Правдивая информация – единственный шанс продлить свою жизнь.
Элеа и Айэн переглянулись.
- Что он имеет в виду?
- Не могу понять. Язык тот же самый… Это и есть народ башен?
- А чем они заняты?
- Играют…
- Но он хотел, что бы мы что-то сделали. Может, мы с ними по-разному мыслим?
- А, давай просто смотреть дальше…
Женщин вывели на другой край поляны, поставив спиной к лесу. Две сломанные куклы – движения скованны, взгляды опущены… Ничего похожего на поведение, царившее в деревне совсем недавно.
- Целься!
Двое солдат подняли автоматы.
- Огонь!
Короткий треск, изломанные тела упали в траву. Светлые платья окрасились пятнами крови.
- Что они делают?!
- Кажется, это оружие. Устройства для причинения разрушений.
- Но… Разве эти женщины были согласны на такое?
- Мы с тобой многого не понимаем… Похоже, правила этой игры очень, очень сложны.
- Я чувствовала их боль. Думаешь, это нормально?
- Всё может быть…
С детьми возникла проблема – они не хотели идти, плакали и пытались сопротивляться. Обоих свалили в траву ударами по голове и расстреляли в упор.
Когда настал черёд Иль, солдаты попытались оторвать её от Айэна – безуспешно. Удар выбил из девушки пронзительный крик.
- Ей больно!
- И страшно.
- Но…
- Мы здесь чужие. Вмешиваться – нехорошо.
- Но мне не нравится эта игра.
- Кстати… Что с ними происходит дальше?
- Дальше?
- Да, когда разрушат их тело. Должны же они куда-то вернуться?
- Не знаю… Я не заметил чего-то похожего…
Иль всё-таки оторвали и поволокли к месту казни.
- Подожди! Не хочешь же ты сказать, что они… Насовсем… Их больше совсем не будет?! Никогда-накогда?! Это невозможно!
- Да, но их страх… Он очень уж настоящий…
-Целься!
Крик вибрировал в воздухе, готовый смениться командой «Огонь!», жала разрывных пуль уже наметили точки на теле жертвы, в которые они вонзятся со всей своей яростью, но капитан так и не успел отдать последний приказ. Его просто смело – невидимый молот поднял тело вверх и грянул о корпус летающей машины в двадцати метрах. Треск выстрелов запоздал на целую секунду – и этой секунды хватило на диалог среди стремительно вскипевшей реальности.
- Что ты делаешь?!
- Они не играют!
- Что!?
- Это не игра! Вернее, не такая игра, как те, которые нам даны!
- Тогда какая?
- Потом выясним, действуй!
И они действовали – как и раньше, когда один увлекал другого в свои безумства… Проносился мимо уплотнившийся воздух, раздавались какие-то выкрики, а двое скользили среди летучих убийц, отбрасывая ладонями свистящую сталь. Троих солдат вслед за командиром смело незримой стеной, остальные залегли, пытаясь поймать в прицел скользящие размытые тени. Оставшийся в воздухе аппарат присоединился ко всеобщему хаосу, вспахивая многострадальную поляну огнём скорострельных пушек. Танцуя под музыку снарядов и пуль, они ловили неслышимый никому тайный ритм, непреднамеренную гармонию вспышек и выстрелов, прокладывая путь сквозь паутину враждебных взглядов. Им удалось выдернуть Иль из под нового залпа в тот самый момент, когда картина боя нарушилась – голоса оружия послышались со стороны леса, ворвавшись в чужую симфонию решительным диссонансом.
Это казалось неправильным, неуместным – разорванная грохотом тишина, срезанные очередями ветки и листья, необъяснимое желание истребить – да, именно истребить – чужое, но вместе с тем захватывающее своей ирреальностью… Айэн чувствовал, что ещё немного – и он поймёт правила странной игры, в которую оказался случайно втянут. Правила… Войны?
Руки задвигались, смещая силовые линии, направляя энергию в недолговечные искусственные пути. Не сложнее, чем придумать цветок… В следующее мгновение звуки пальбы перекрыл оглушительный взрыв, и над лесом действительно распустился огненный цветок, рассыпая во все стороны исковерканные обломки.
Это решило исход конфликта – одна за другой уцелевшие машины стали взмывать, огрызаясь пушечным лаем, и уноситься куда-то к востоку, едва не задевая верхушки деревьев. С момента первого выстрела прошло не более двух десятков минут, но окружающий мир изменился до полной неузнаваемости. От маленьких аккуратных домиков остались одни обломки, перемешанные с домашней утварью. Праздничная поляна взрыта и усеяна остатками столов, гирлянд и еды. Нелепыми пятнами застыли тела убитых. Тишина повисла над уничтоженной деревней, давая глазам без помех рассмотреть каждую деталь в натюрморте смерти.
- Теперь мы тоже играем.
- Знать бы, во что…
- Я уже знаю. Это называют «война».
- Война? Но такое абстрактное понятие…
- Оно самое близкое по определению. «Целенаправленное уничтожение объектов реальности в условиях противоборства двух и более сторон».
- Но я не думала, что людей тоже уничтожают…
- Люди – тоже объекты реальности, разве нет?
- Так оно и есть… Пойдём дальше?
- Подожди. Разве тебе не интересно?
- Интересно? Мне противно. Если это война – то она не имеет никакой красоты.
- Любая игра красива по-своему. Не можем же мы улететь в день прибытия!
- Эх… Твоё любопытство ещё доставит нам кучу проблем.
- Ладно-ладно! В следующий раз я соглашусь с любым твоим желанием. Идёт?
- Идёт! Смотри, ты сам напросился – потом не жалуйся!
На поляну выходил сбежавший лесной народ. Некоторые сжимали в руках оружие. Лица… Что-то было не так с их лицами. Всё веселье и жизненная сила ушли, оставив после себя затвердевшие маски, красивые, но мёртвые, словно камень. Почти не разговаривая, они принялись переносить тела, аккуратно укладывая их в центре поляны. Женщины собирали уцелевшие вещи, дети так и не появились.
Таналь застал их стоящими возле Иль, скорчившейся среди коней дерева. На его глазах Элеа наклонилась и прикоснулась рукой к плечу девушки. Тихие всхлипывания стихли, заплаканное лицо повернулось к ним… Багровый след от удара медленно таял, уступая место неповреждённой коже. Айэн повернулся к Старшему и помахал рукой.
- Уважаемый Таналь, расскажите нам про войну!
При виде его улыбки старик впервые за долгое время ощутил настоящий страх.
***
В командном центре царило смятение. Нет, никто не бегал в панике между секторами, не выли сирены, не раздавались команды, но всеобщее замешательство повисло в воздухе почти осязаемым облаком, придавив громкие звуки и даже не думая рассеиваться. Строчки донесения, переданного через аэростаты-ретрансляторы, уже стёрлись с главного экрана, но полковник Ремель всё ещё прокручивал их на собственном терминале.
15.26. Группа дальней разведки «Бриз». Квадрат L-602.
Командир группы лейтенант Лиретт, идентификационный код 567881234.
В 14.03. обнаружена деревня лесных. Деревня уничтожена огнём с воздуха, высажен десант для поиска выживших. Зафиксирован контакт с двумя лицами неизвестного происхождения. В ходе столкновения использованы неопознанные технологии. Капитан Марзес и пятеро солдат потеряны на земле, сбит дежурный «Охотник». 15 членов экипажа погибли. Принял командование на себя. Группа отступила на уцелевших машинах. Запрашиваю дальнейших приказов.
Вот так. Всего день назад капитан Марзес, вызванный для инструктажа, стоял в ангаре по стойке «смирно». Позади него на бетонном полу выстроились девяносто отличных солдат – треть всего корпуса дальней разведки. Свет потолочных ламп очерчивал их грозные фигуры, экипированные по последнему слову техники, падал на лица, гордые своей новой миссией. Напротив, такая же грозная и надёжная, застыла линейка турбовентиляторных «Охотников» - воздушных десантно-штурмовых транспортов, как нельзя лучше подходящих для операций в лесу. Матово блестели стволы скорострельных пушек и пятнистая броня казалась абсолютно несокрушимой. А он, Клайс Ремель, прохаживался перед строем и говорил, говорил, говорил…
- …перед вами поставлена задача максимально скрытно приблизиться к зоне посадки объекта и организовать постоянное наблюдение. Враждебных действий не предпринимать ни в коем случае, обо всех нештатных ситуациях немедленно докладывать через сеть ретрансляторов. Возможно, мы стоим на пороге новой эпохи, и на вашем подразделении лежит огромная ответственность за исполнение этого приказа. Может оказаться, что объект опасен… И тогда именно вы предупредите об этом штаб. Может быть и такое – и я искренне верю в это – что контакт принесёт нам новые знания и откроет новые горизонты. Задача ясна?
- Господин полковник, разрешите задать вопрос.
- Разрешаю.
- Как быть, если лесные первыми обнаружат объект?
- Если это случится…Постарайтесь обезопасить зону его посадки. Но главная задача вашей группы – наблюдение. Ещё что-нибудь?
- Никак нет. Задача ясна.
Капитан имел отличные характеристики. Он был исполнителен, инициативен, опытен и надёжен. Когда бойцы, отсалютовав, шли на погрузку, у Ремеля не возникало и мысли о возможном провале. «Охотники», шумя турбинами, один за другим проносились по пандусу, ведущему на поверхность, и полковник любовался их стройными силуэтами.
Но прошёл день – и капитан Марзес мёртв. Вина за это лежит на том, кто одобрил именно эту кандидатуру, кто не учёл один-единственный момент – слишком сильную ненависть капитана к лесным. На командующем силами обороны. Райм Марзес обнаружил деревню, вопреки главной задаче атаковал – и расстался с жизнью. Конечно, потери случались и раньше, но сейчас полковника заботили не они.
Зафиксирован контакт с двумя лицами неизвестного происхождения. В ходе столкновения использованы неопознанные технологии.
- Капитан, что же ты наделал, тупой мясник…
Слова были сказаны достаточно громко, чтобы заставить адъютанта испуганно отшатнуться.
Это были они. Это наверняка были они. Кого ещё принявший командование лейтенант, скрывая страх за скупыми строчками донесения, мог назвать «неизвестными лицами»? Кто мог сбить настоящий летающий танк, не имея тяжёлого оружия? Никаким лесным не под силу подобный подвиг. Всё, что они могут – нападать из засады и убегать. Ремель ударил кулаком по столу. Что теперь делать?
- Передайте приказ группе «Бриз». Пусть выполняют первоначальную задачу. Избегать любых столкновений. Докладывать о каждой мелочи.
Полковник переключился на общую связь.
- Внимание. Говорит командующий силами обороны Клайс Ремель.
Его голос разнёсся по всему зданию штаба, заставляя людей отрываться от работы и отдыха.
- Начиная с текущего момента колония переводится на положение «Осада». Всем гражданам категории «А» приказываю занять свои посты. Мобильным подразделениям выдвинуться на основные позиции перехвата.
Вот и всё. Шаг сделан, остаётся лишь ждать. Он кивнул адъютанту, тихонько поставившему на стол чашку чая. Скоро придёт вызов в Совет колонии…
Экран терминала замерцал, требуя немедленного ответа. Как в воду глядел… Командующий не глядя ударил по сенсорной панели, но вместо эмблемы Совета узрел одного из собственных помощников – худощавого и светловолосого майора службы слежения.
- Господин полковник…
- Бирс, отставить господина полковника. Меня уже тошнит от этих выкриков. Что у тебя?
- Я получил ответ из информатория.
- Ответ?! Ты хочешь сказать, он что-то нам выдал?!
- Кое-что выдал… Только не совсем то, о чём мы запрашивали. Вообще-то, я сам пока не понимаю, какая связь имеется между полученной информацией и нашей проблемой.
- Бирс, не тяни!
- Полученный информационный пакет представляет собой техническую спецификацию. Какое-то устройство неопределённого назначения. Я собираюсь связаться с исследовательским отделом…
- Собираешься связаться? Ты вообще в курсе, что происходит?! Немедленно! Ты сделаешь это немедленно! Бирс, я назначаю тебя руководителем аналитической группы по проблеме Х-1. Бери любых сотрудников и мобилизуй весь исследовательский центр. Как только разберётесь, что за подарок нам вручили – немедленно выходи на связь! Ты всё понял? Остальные проекты – к чёрту!
Экран погас и Ремель откинулся в кресле. Что ж, теперь есть слабая, но зацепка. Если информаторий располагает информацией – значит, они имеют дело с людьми. Или с чем-то, с чем люди когда-то сталкивались. Или же ненавистная машина решила над всеми пошутить, выдав спецификацию на устройство для безболезненной эвтаназии…
***
Над городом повисли пушинки маленьких облаков, окутанные потоками света. Высокие башни центра – белые и серебристые – сверкали под ярким полуденным солнцем, утопая в наступившем безмолвии. К окраинам город терял свою высоту, лишь на самой границе кое-где взмывали к небу стройные корпуса гражданских и государственных служб. Струны и идеальные кривые улиц, предусмотренные изначальным проектом, местами проглоченные огромными парками, расчерчивали обширные жилые кварталы. Ещё дальше, за пределами столицы колонии, простирались рукотворные ландшафты – рощи, поля, агрофермы, дамбы и насыпи… Игрушечные пейзажи, в свою очередь, заканчивались первым позиционным районом – огромными пустыми пространствами, на которых расположились опорные пункты, станции слежения и многокилометровая серебряная стена. За первым позиционным районом, видимые только с самых высоких башен, начинались густые леса, смешанные из эндемичных и завезённых деревьев.
Улицы, обычно тихие и малолюдные, совсем опустели с объявлением общей тревоги. Почти половина населения, попадающая в категорию «А» - персонал жизнеобеспечения колонии – заняла посты на промышленных объектах, узлах связи, в медицинских центрах и прочих точках, требующих контроля со стороны человека. Прочие граждане предпочитали сидеть по домам, ожидая сигнала бежать в убежища. Впрочем, некоторые кафе остались открыты – часть из них пустовала, а часть, напротив, страдала от наплыва посетителей, обсуждающих последние новости. Колония замерла, готовясь к непредвиденному развитию событий.
Впрочем, ещё одна категория населения, самая своевольная и непослушная, использовала осадное положение для игр и хаотичных перемещений по безлюдному городу, доставляя массу головной боли патрулям из сил обороны. Дети забирались в самые отдалённые уголки парков, бродили по улицам и вовсе не испытывали опасений, так свойственных старшему поколению. Самых маленьких отлавливали и доставляли домой, тех, что постарше, просто выгоняли из пограничных районов.
Люди сжались, ожидая удара, но построенный ими город всё так же нежился в лучах солнца, обмахиваясь веерами зелёной листвы. Город был красив и не считал нужным разделять тревоги свои хозяев, ведь по-своему он тоже был ребёнком – беззаботным и юным…
***
В зале Совета было прохладно, и кондиционеры играли здесь далеко не первую роль. По сравнению с жаром улиц в круглом помещении, все стены которого представляли собой сплошное, чуть затенённое окно, царила атмосфера едва ли не горного ледника. Советники – высшее руководство колонии – сидели со столь мрачными выражениями лиц, что Клайс Ремель им посочувствовал. Он, грубый полковник, может накричать на подчинённого, ударить кулаком по столу и даже выругаться, если что-то идёт не так. Старшие, управляющие человечеством на этой планете, не могли позволить себе таких экспрессивных мер, и проблемы давили на них изнутри, не находя выхода.
Доклад Ремеля, посвящённый объекту Х-1, был выслушан в гробовом молчании. Некоторому обсуждению и даже критике подверглось решение об осадном положении, однако и его в итоге поддержали общим голосованием. Но вот когда речь зашла о дальнейших действиях, председатель, сухонький старичок со снежно-белыми волосами неожиданно пошёл в наступление на полковника при молчаливой поддержке своих коллег.
- Господин командующий, вы полагаете, что силы обороны способны противостоять противнику, имеющему технологический уровень наших незваных гостей?
- Нет, господин советник, я так не думаю.
- Хорошо.
Старичок постучал пальцем по своему столу.
- Тогда не кажется ли вам самоубийством выдвинуть войска на позиции и ждать удара? Безуспешные попытки радиоконтакта, нападение на группу капитана Марзеса… Признаки враждебности налицо, но мы не предпринимаем никаких мер к рассредоточению населения. Полковник, вы что, просто ждёте развития событий?
- Никак нет. Я должен напомнить, что капитан Марзес первым осуществил враждебные действия. Ничем, кроме акта самозащиты, сопротивление гостей назвать нельзя.
- Но они прибыли в чужой мир!
- Советник, почему вы так уверены, что они похожи на нас или вообще способны нас понимать? Только на основании того, что внешне эти существа напоминают людей?
- Допустим, что вы правы. Но это не приближает нас к ответу на вопрос – что делать дальше?
- Здесь у меня есть определённые аргументы против поспешных действий.
Ремель кивнул помощнику, и в центре зала появился шар голограммы с вращающимся изображением.
- Спецификации этого механизма получены от информатория колонии в ответ на запрос по нашей проблеме.
Полковник с удовлетворением отметил, что сумел удивить членов совета. Послышались приглушённые голоса, а кое-то потянулся к своим терминалам.
- В основе лежит гусеничное шасси сухопутного танка. Таких машин во всей колонии не более десяти, поскольку отсутствует необходимость в столь тяжёлой технике. Выбор шасси обусловлен, в первую очередь, энергопотреблением установленного на нём агрегата, который и является настоящей загадкой.
Он выделил и увеличил гладкий куб, венчающий танковое шасси. Грани куба стали прозрачными, открывая запутанный набор деталей и проводов.
- Аналитический отдел не смог определить принцип действия, однако, они выдвинули предположение, что устройство каким-то образом связано с физикой пространства. Отсюда можно сделать вывод, что неизвестный корабль неизвестен лишь нам… Информаторий счёл, что передачи данной технологии будет вполне достаточно либо для урегулирования ситуации, либо для обороны колонии. Я, со своей стороны, предлагаю немедленно начать производство изделий и приступить к испытаниям.
- Это оружие?
- Не могу знать. Впрочем, имеется нечто, напоминающее прицельные приспособления… Смущает дальность и радиус действия – в параметрах указано только «изоляция транспространственных преобразований в радиусе двухсот метров от генератора». Из этого можно заключить, что устройство скорее всего служит для прикрытия стационарных объектов либо войск на марше… Вот только от чего – остаётся неясным.
- Спасибо, полковник. Совет обсудит ваши действия и примет решение.
Ремель непроизвольно вытер сухой лоб и сел на своё место в секторе приглашённых лиц. Советники общались между собой в закрытом режиме - через электронную сеть, исключая возможность следить за ходом обсуждения. Пока закодированные мнения летали между умудрёнными стариками, командующий маялся от безделья. В окно было видно лишь небо да полоску далёкого горизонта, и его мысли унеслись туда – на восток, к региону, ставшему источником непонятной угрозы. Где-то там покоился, словно сказочный остров, невероятный корабль чужих. Где-то там потрёпанная группа «Бриз» подбиралась поближе к нему, замаскировав своих «Охотников» и тенями скользя по враждебному, опасному лесу. Где-то там неведомые существа, возможно, сами того не ведая, поставили на грань кризиса население целой планеты. Какие они? На что будет похожа первая встреча? Есть ли ещё шансы на мирный контакт, или грядёт война? Война… Слово отдалось во рту железистым привкусом крови. Горящая техника, трупы людей, дым над искалеченным городом и руины домов… Колония никогда не знала войн, кроме практически безопасного конфликта с лесными, но полковник очень чётко представлял себе, как будет выглядеть настоящая война с применением всех видов оружия. Утешал лишь факт наличия в информатории знаний о потенциальных врагах. Мысль, что для почти всеведущей машины и здесь нет никакого секрета, почему-то успокаивала, придавала лёгкую несерьёзность происходящему. Но почему он не выдал этой информации? Не посчитал нужным? А ведь информаторий поступил в полном соответствии со своей собственной стратегией – предоставлять людям лишь те знания, которые нужны им для выживания… Значит ли это, что вся ситуация для машины – всего лишь очередной этап развития, испытание, которое нужно пройти, чтобы подняться на ступеньку к власти над самими собой? Сколько вопросов…
Трель звонка обозначила финишную черту в совещании. Едва не задремавший полковник принял подобающий вид, а со своего места снова поднялся председатель. Несмотря на утомлённый вид его глаза цепко держали зал, а фигура оставалась прямой - старость и тяжесть решений оказались не в силах согнуть внутренний стержень сильного человека.
- Коллеги и сограждане.
Он снова обвёл взглядом всех, собравшихся в зале совета, словно желая убедиться в их серьёзности и внимании.
- Совет принял решение ввести военное положение на всей территории колонии. Гражданское население и дети будут эвакуированы в западные районы, промышленность развёрнута на сто процентов своей мощности. Что касается общего руководства…
Он коротко кивнул в сторону Ремеля.
- Полковник Клайс Ремель назначается командующим всеми службами колонии на время кризиса. Все принятые им решения обязательны для выполнения без санкций Совета, и могут быть оспорены лишь после нормализации обстановки. На этом заседание объявляю закрытым.
Тяжкий груз, который давил на полковника всё это время, вдруг стал совершенно невыносим. Потом Ремель повёл плечами, стряхивая наваждение, и улыбнулся. Делай, что можешь, случится, что должно…
***
Тихо плещется невидимое море – только блики танцуют во тьме под холодным взором далёких звёзд. А впрочем, холодным ли? Миллионы огоньков дарят пламя своим планетам, иногда – рождая новую жизнь, а иногда – сжигая дотла. И только сюда, на огромное расстояние, доходит лишь умиротворённый, самый чистый и ясный свет – словно века полёта даруют ярким лучам тихую красоту и мудрость, недоступную пославшему их светилу. У каждой звезды два лица. Одно - огненно-яростное, полыхающее неукротимой энергией. Другое – манящее в бесконечные странствия, загадочное лицо драгоценного камня, висящего в чёрной бездне…
Спящий корабль, омытый ласковыми волнами моря, пошевелился. Его тело осталось неподвижным, но разум услышал далёкий зов и тут же откликнулся, храня верность своим вечным хозяевам. Застывшая энергия, скованная овеществлёнными знаниями, послушно пришла в движение, изменяя, творя, вливаясь в новые формы и преобразуя саму себя. Неоспоримая воля, транслированная на самый низкий уровень бытия, покорила пустоту, заставляя её отпустить из вечного плена сонмы нерождённых частиц, щедро делясь взамен потоками силы. Жёсткие руки информационных моделей упорядочили возникший ниоткуда поток, строя сперва новые атомы, затем – молекулы, а под конец - нечто гораздо более сложное, то, что должно удовлетворить повелевающий разум, который и запустил своим приказом всю цепочку творения.
Море легонько билось в корпус звёздного корабля, принимая его за один из бесчисленных островов, невидимые во тьме рыбы проплывали мимо, временами прикасаясь к скитальцу галактической бездны, взошли два маленьких серебряных диска лун и помчались наперегонки по ночному небу, затмевая равнодушные глаза звёзд… Корабль, не осознавая своей красоты, мягко засиял в лунном свете, а внутри него продолжало биться сердце процессов, настолько чуждых хрупким зелёным мирам, что эта встреча могла бы сойти за чудо, случающееся один раз за миллиард долгих лет. И всё-таки это чудо произошло, потому что там, куда вмешивается разум, даже теория вероятности способна дать сбой.
Конечно, ни о чём подобном не думали ни сам корабль, ни его хозяева, повелевающие богоподобными силами. У одних родилось желание – основа всей их бессмертной жизни – а второй исполнил его так, как мог, игнорируя любые причины и следствия. В конце концов, что в этой вселенной выше желания поиграть? Логика будет отброшена, как поломанный инструмент, любая философия – отвергнута, и только законы природы способны иногда ограничить не знающую препятствий свободу. Огромный звёздный странник не заботился о таких вещах – ведь каждый корабль похож на своих создателей…
***
Они разговаривали так долго, что солнце успело скрыться за деревьями, утопив лес в глубоких тенях. С востока приползла тьма, просочилась между стволами, окутала каждый листик, объединив мир в единое целое, замерла, прислушиваясь к песням насекомых и выкрикам ночных птиц, а потом, напуганная солнечными мечами рассвета, убежала дальше на запад, дарить свой покой другим землям, уставшим от длинного дня. На восходе у них закончились вопросы и Таналь облегчённо откинулся, подставив лицо прохладному ветерку.
Разгромленную деревню покинули в тот же день, уйдя ещё дальше к морю. Устроили временный лагерь – тихо, без лишних разговоров и песен. Развесили на деревьях фонарики – маленькие и разноцветные, поели и разошлись – словно и не было никого в чаще леса. Лесной народ скорбел о погибших, но даже в печали они создавали вокруг себя тонкую, невинную красоту – мимоходом, так, словно проявлять скрытые грани мира стало их неотъемлемым природным свойством. Так же, как мастер осторожно гранит драгоценный кристалл, заставляя его проявить свой истинный блеск, они помогали природе вокруг предстать в новом свете, нанося почти незаметные, но точные штрихи на картину реальности.
Айэн поймал Старшего после ужина, проявив такую настойчивость, что старик сдался, предоставив текущие дела своим помощникам и пригласив обоих гостей к костру. Он примостился на корточках, протянув руки в огонь, языки пламени отражались в глубоких глазах, взор стремился куда-то в неизвестность, а напротив сидели, опираясь руками о землю, две фигуры – одна в чёрном, другая в белом. Рядом приткнулась Иль, не отходящая ни на шаг от своих спасителей. Так они и говорили – посылая слова сквозь пламя, будто очищая их от ненужной шелухи в жёлто-рыжем горниле, и каждое слово пусть немного, но приближало их к пониманию. Они говорили о лесном народе, издревле живущем среди деревьев, лугов и рек, о жизни, текущей неспешно и плавно, о красоте, данной каждой травинке на этой земле и о счастье сознавать себя частью жизни… Они говорили о народе башен, столь же древнем, сколь и могущественном, о старой дружбе, множество лет назад сменившейся жестокой враждой… Они говорили о войне, о рейдах ревущих машин, выплёвывающих сталь и пламя, о солдатах, не щадящих даже детей, о вечном страхе, отчаянном сопротивлении и постоянном бегстве от наступающих рубежей… Сначала рассказывал Таналь, и речь его лилась так же чисто, как струи лесного ручья, и глаза Иль поблёскивали при описании картин прежнего, прекрасного и доброго мира. Потом начались вопросы – для чего нужна война? в чём смысл убийства? правда ли, что на войне убивают навсегда? по каким правилам действуют обе стороны? Таналь отвечал, как мог, всё больше и больше изумляясь своим гостям, а Иль, переставшая понимать, о чём речь, кидала в костёр мелкие засохшие палочки, наблюдая, как они вспыхивают, проживают короткую яркую жизнь и превращаются в тлеющие угольки. Потом она уснула, положив голову на колени Элеа, а они продолжили разговор, словно такие мелочи, как сон и усталость, ничуть их не трогали.
Наконец Айэн задал последний вопрос, родившийся у него после отчаянных попыток приблизиться к пониманию образа мыслей чужого, загадочного народа. Солнце уже выступило в свой ежедневный путь, позолотив его светлые волосы, птицы завели громкий концерт в честь наступившего утра, а в воздухе прозвучали слова, заставившие сердце Таналя похолодеть.
- Что такое добро и зло, которыми вы пользуетесь для оценки своих деяний?
Сияющие глаза смотрели на старика без всякого подвоха, с искренним, каким-то нечеловеческим любопытством – будто два озера, наполненные светом – способным и спасти, и обратить в пепел – просто по неведомой прихоти…
- Я не могу ответить на этот вопрос.
- Почему?!
Оба воскликнули одновременно, с разочарованием и обидой.
- Потому что каждый сам найдёт свой ответ. Если я скажу вам, что считаю добром и что – злом, то всего лишь воспроизведу частичку себя. Но вы – это не я, и то, что для меня есть благо, отразившись в зеркале ваших душ может принять самую уродливую форму. Добро и зло – это весы, на которых вы взвешиваете свою жизнь. Эти весы находятся одновременно внутри и снаружи вас, они – то, что объединяет разумных существ со всем миром. Я лишь могу пожелать, чтобы однажды к вам пришло понимание… И тогда, может быть, уже вы поделитесь им со мной.
Солнце поднималось всё выше, озаряя высокие небеса, костёр давно погас, а они сидели, погружённые в свои мысли. Пальцы Элеа перебирали волосы спящей девушки, Таналь устало закрыл глаза, Айэн задумчиво смотрел в розово-голубую страну, по которой летели золотистые воздушные острова…
Стрёкот. Этот далёкий и слабый звук подбросил Старшего, поломал сладкий сон Иль, заставив её прижаться к Элеа, он омрачил свежее утро, вылив поверх него невидимые чернила страха. Таналь попытался вскочить – и остановился, уставившись на руку Айэна, крепко сжавшую его запястье.
- Не бегите, пожалуйста. Это не опасность.
Один взгляд – спокойно-уверенный, с лёгким блеском улыбки, второй – недоверчиво-поражённый. Два взгляда – короткий разговор без лишних слов, на уровне веры и невербального понимания. Поколебавшись мгновение, Таналь снова сел. Иль втиснулась между Айэном и Элеа, поглядывая на небо. Её тело била мелкая дрожь.
Звук нарастал, усиливался, и наконец, в просвете, над верхушками дальних деревьев, появились летящие ровным строем чёрные точки. Точки приблизились, мягкое стрекотание стало громче, и наконец полтора десятка матово поблёскивающих чёрных машин пронеслись прямо над местом лагеря. Не нарушая строя, заложили огромный круг, повисли на одном месте и стали опускаться чуть в отдалении, там, где деревья уступали место густым кустарникам.
- Это ты сделал?
- Конечно я! Нравится?
- Как-то так… Не очень изящно. Зачем тебе эти штуки?
- Играть! Разве не интересно?
- Ты уверен, что всё правильно понял?
- Нет. Но когда это нас останавливало?
- Тебя – уж точно никогда…
- Ладно тебе! Улыбайся, улыбайся!
- Аааарррр!
- Вот, так гораздо-гораздо лучше! Пойдём!
- Пойдём!
Они подхватили за руки Иль, поманили за собой Таналя, и вприпрыжку побежали через кусты к опустившемуся флоту чёрных машин.
***
читать дальше- Вы окружены! Приказываю бросить оружие и поднять руки над головой!
Голос разнёсся далеко окрест, усиленный техникой. Не дождавшись реакции, невидимый командир продолжил:
- В случае неповиновения открываю огонь. У вас есть пять секунд, чтобы…
Голос запнулся. Последовали какие-то шевеления, потом к стоящим фигурам направились трое пришельцев. Двое заняли позиции чуть поодаль, третий приблизился, напряжённый и угрожающий. Человек откинул стекло шлема, подставив лесному воздуху бледное лицо в обрамлении пластика. Какое-то время они рассматривали друг друга: две пары глаз – заинтересованно, одна – с тревогой и удивлением. Иль не смотрела, мелко подрагивая от страха.
- Кто вы такие?
Полувопрос-полуприказ. Жёсткий тон… Неуверенность.
- А вы?
- Здесь я задаю вопросы! Вы двое до сих пор живы только потому, что не похожи на этих – он брезгливо мотнул головой в сторону разрушенной деревушки. Тут его взгляд переместился на сжавшуюся в комочек Иль.
- Ага… Вот оно как…
Интерес к разговору словно бы испарился.
- Отойдите от неё, оба. Быстро!
Человек был привычен к тому, что его команды исполняются сразу. Столкнувшись с нестандартной ситуацией, он опешил… и испугался. Странного вида пара, спокойно разглядывающая его под стволами автоматов, внушала неосознанную тревогу. Что-то было не правильно, но вот что… Да. Они не боялись. Слово страх по отношению к ним казалось попросту глупым.
- Капитан!
Подбежавший капрал нарушил оцепенение.
- Нашли ещё нескольких. Прятались в земляной норе. Прикажете там и бросить?
- Тащи сюда. К этим.
Через минуту солдаты тычками пригнали четырёх деревенских жителей – двух женщин, подростка и девочку лет восьми. С ними не церемонились – одежда была разорвана, на грязных лицах – ссадины и ушибы. Все четверо смотрели под ноги, не поднимая голов.
- Значит так.
Капитан снова обрёл уверенность.
- Эти – жест в сторону пленников – прямо сейчас умрут. Если не станете отвечать – отправитесь вслед за ними. Правдивая информация – единственный шанс продлить свою жизнь.
Элеа и Айэн переглянулись.
- Что он имеет в виду?
- Не могу понять. Язык тот же самый… Это и есть народ башен?
- А чем они заняты?
- Играют…
- Но он хотел, что бы мы что-то сделали. Может, мы с ними по-разному мыслим?
- А, давай просто смотреть дальше…
Женщин вывели на другой край поляны, поставив спиной к лесу. Две сломанные куклы – движения скованны, взгляды опущены… Ничего похожего на поведение, царившее в деревне совсем недавно.
- Целься!
Двое солдат подняли автоматы.
- Огонь!
Короткий треск, изломанные тела упали в траву. Светлые платья окрасились пятнами крови.
- Что они делают?!
- Кажется, это оружие. Устройства для причинения разрушений.
- Но… Разве эти женщины были согласны на такое?
- Мы с тобой многого не понимаем… Похоже, правила этой игры очень, очень сложны.
- Я чувствовала их боль. Думаешь, это нормально?
- Всё может быть…
С детьми возникла проблема – они не хотели идти, плакали и пытались сопротивляться. Обоих свалили в траву ударами по голове и расстреляли в упор.
Когда настал черёд Иль, солдаты попытались оторвать её от Айэна – безуспешно. Удар выбил из девушки пронзительный крик.
- Ей больно!
- И страшно.
- Но…
- Мы здесь чужие. Вмешиваться – нехорошо.
- Но мне не нравится эта игра.
- Кстати… Что с ними происходит дальше?
- Дальше?
- Да, когда разрушат их тело. Должны же они куда-то вернуться?
- Не знаю… Я не заметил чего-то похожего…
Иль всё-таки оторвали и поволокли к месту казни.
- Подожди! Не хочешь же ты сказать, что они… Насовсем… Их больше совсем не будет?! Никогда-накогда?! Это невозможно!
- Да, но их страх… Он очень уж настоящий…
-Целься!
Крик вибрировал в воздухе, готовый смениться командой «Огонь!», жала разрывных пуль уже наметили точки на теле жертвы, в которые они вонзятся со всей своей яростью, но капитан так и не успел отдать последний приказ. Его просто смело – невидимый молот поднял тело вверх и грянул о корпус летающей машины в двадцати метрах. Треск выстрелов запоздал на целую секунду – и этой секунды хватило на диалог среди стремительно вскипевшей реальности.
- Что ты делаешь?!
- Они не играют!
- Что!?
- Это не игра! Вернее, не такая игра, как те, которые нам даны!
- Тогда какая?
- Потом выясним, действуй!
И они действовали – как и раньше, когда один увлекал другого в свои безумства… Проносился мимо уплотнившийся воздух, раздавались какие-то выкрики, а двое скользили среди летучих убийц, отбрасывая ладонями свистящую сталь. Троих солдат вслед за командиром смело незримой стеной, остальные залегли, пытаясь поймать в прицел скользящие размытые тени. Оставшийся в воздухе аппарат присоединился ко всеобщему хаосу, вспахивая многострадальную поляну огнём скорострельных пушек. Танцуя под музыку снарядов и пуль, они ловили неслышимый никому тайный ритм, непреднамеренную гармонию вспышек и выстрелов, прокладывая путь сквозь паутину враждебных взглядов. Им удалось выдернуть Иль из под нового залпа в тот самый момент, когда картина боя нарушилась – голоса оружия послышались со стороны леса, ворвавшись в чужую симфонию решительным диссонансом.
Это казалось неправильным, неуместным – разорванная грохотом тишина, срезанные очередями ветки и листья, необъяснимое желание истребить – да, именно истребить – чужое, но вместе с тем захватывающее своей ирреальностью… Айэн чувствовал, что ещё немного – и он поймёт правила странной игры, в которую оказался случайно втянут. Правила… Войны?
Руки задвигались, смещая силовые линии, направляя энергию в недолговечные искусственные пути. Не сложнее, чем придумать цветок… В следующее мгновение звуки пальбы перекрыл оглушительный взрыв, и над лесом действительно распустился огненный цветок, рассыпая во все стороны исковерканные обломки.
Это решило исход конфликта – одна за другой уцелевшие машины стали взмывать, огрызаясь пушечным лаем, и уноситься куда-то к востоку, едва не задевая верхушки деревьев. С момента первого выстрела прошло не более двух десятков минут, но окружающий мир изменился до полной неузнаваемости. От маленьких аккуратных домиков остались одни обломки, перемешанные с домашней утварью. Праздничная поляна взрыта и усеяна остатками столов, гирлянд и еды. Нелепыми пятнами застыли тела убитых. Тишина повисла над уничтоженной деревней, давая глазам без помех рассмотреть каждую деталь в натюрморте смерти.
- Теперь мы тоже играем.
- Знать бы, во что…
- Я уже знаю. Это называют «война».
- Война? Но такое абстрактное понятие…
- Оно самое близкое по определению. «Целенаправленное уничтожение объектов реальности в условиях противоборства двух и более сторон».
- Но я не думала, что людей тоже уничтожают…
- Люди – тоже объекты реальности, разве нет?
- Так оно и есть… Пойдём дальше?
- Подожди. Разве тебе не интересно?
- Интересно? Мне противно. Если это война – то она не имеет никакой красоты.
- Любая игра красива по-своему. Не можем же мы улететь в день прибытия!
- Эх… Твоё любопытство ещё доставит нам кучу проблем.
- Ладно-ладно! В следующий раз я соглашусь с любым твоим желанием. Идёт?
- Идёт! Смотри, ты сам напросился – потом не жалуйся!
На поляну выходил сбежавший лесной народ. Некоторые сжимали в руках оружие. Лица… Что-то было не так с их лицами. Всё веселье и жизненная сила ушли, оставив после себя затвердевшие маски, красивые, но мёртвые, словно камень. Почти не разговаривая, они принялись переносить тела, аккуратно укладывая их в центре поляны. Женщины собирали уцелевшие вещи, дети так и не появились.
Таналь застал их стоящими возле Иль, скорчившейся среди коней дерева. На его глазах Элеа наклонилась и прикоснулась рукой к плечу девушки. Тихие всхлипывания стихли, заплаканное лицо повернулось к ним… Багровый след от удара медленно таял, уступая место неповреждённой коже. Айэн повернулся к Старшему и помахал рукой.
- Уважаемый Таналь, расскажите нам про войну!
При виде его улыбки старик впервые за долгое время ощутил настоящий страх.
***
В командном центре царило смятение. Нет, никто не бегал в панике между секторами, не выли сирены, не раздавались команды, но всеобщее замешательство повисло в воздухе почти осязаемым облаком, придавив громкие звуки и даже не думая рассеиваться. Строчки донесения, переданного через аэростаты-ретрансляторы, уже стёрлись с главного экрана, но полковник Ремель всё ещё прокручивал их на собственном терминале.
15.26. Группа дальней разведки «Бриз». Квадрат L-602.
Командир группы лейтенант Лиретт, идентификационный код 567881234.
В 14.03. обнаружена деревня лесных. Деревня уничтожена огнём с воздуха, высажен десант для поиска выживших. Зафиксирован контакт с двумя лицами неизвестного происхождения. В ходе столкновения использованы неопознанные технологии. Капитан Марзес и пятеро солдат потеряны на земле, сбит дежурный «Охотник». 15 членов экипажа погибли. Принял командование на себя. Группа отступила на уцелевших машинах. Запрашиваю дальнейших приказов.
Вот так. Всего день назад капитан Марзес, вызванный для инструктажа, стоял в ангаре по стойке «смирно». Позади него на бетонном полу выстроились девяносто отличных солдат – треть всего корпуса дальней разведки. Свет потолочных ламп очерчивал их грозные фигуры, экипированные по последнему слову техники, падал на лица, гордые своей новой миссией. Напротив, такая же грозная и надёжная, застыла линейка турбовентиляторных «Охотников» - воздушных десантно-штурмовых транспортов, как нельзя лучше подходящих для операций в лесу. Матово блестели стволы скорострельных пушек и пятнистая броня казалась абсолютно несокрушимой. А он, Клайс Ремель, прохаживался перед строем и говорил, говорил, говорил…
- …перед вами поставлена задача максимально скрытно приблизиться к зоне посадки объекта и организовать постоянное наблюдение. Враждебных действий не предпринимать ни в коем случае, обо всех нештатных ситуациях немедленно докладывать через сеть ретрансляторов. Возможно, мы стоим на пороге новой эпохи, и на вашем подразделении лежит огромная ответственность за исполнение этого приказа. Может оказаться, что объект опасен… И тогда именно вы предупредите об этом штаб. Может быть и такое – и я искренне верю в это – что контакт принесёт нам новые знания и откроет новые горизонты. Задача ясна?
- Господин полковник, разрешите задать вопрос.
- Разрешаю.
- Как быть, если лесные первыми обнаружат объект?
- Если это случится…Постарайтесь обезопасить зону его посадки. Но главная задача вашей группы – наблюдение. Ещё что-нибудь?
- Никак нет. Задача ясна.
Капитан имел отличные характеристики. Он был исполнителен, инициативен, опытен и надёжен. Когда бойцы, отсалютовав, шли на погрузку, у Ремеля не возникало и мысли о возможном провале. «Охотники», шумя турбинами, один за другим проносились по пандусу, ведущему на поверхность, и полковник любовался их стройными силуэтами.
Но прошёл день – и капитан Марзес мёртв. Вина за это лежит на том, кто одобрил именно эту кандидатуру, кто не учёл один-единственный момент – слишком сильную ненависть капитана к лесным. На командующем силами обороны. Райм Марзес обнаружил деревню, вопреки главной задаче атаковал – и расстался с жизнью. Конечно, потери случались и раньше, но сейчас полковника заботили не они.
Зафиксирован контакт с двумя лицами неизвестного происхождения. В ходе столкновения использованы неопознанные технологии.
- Капитан, что же ты наделал, тупой мясник…
Слова были сказаны достаточно громко, чтобы заставить адъютанта испуганно отшатнуться.
Это были они. Это наверняка были они. Кого ещё принявший командование лейтенант, скрывая страх за скупыми строчками донесения, мог назвать «неизвестными лицами»? Кто мог сбить настоящий летающий танк, не имея тяжёлого оружия? Никаким лесным не под силу подобный подвиг. Всё, что они могут – нападать из засады и убегать. Ремель ударил кулаком по столу. Что теперь делать?
- Передайте приказ группе «Бриз». Пусть выполняют первоначальную задачу. Избегать любых столкновений. Докладывать о каждой мелочи.
Полковник переключился на общую связь.
- Внимание. Говорит командующий силами обороны Клайс Ремель.
Его голос разнёсся по всему зданию штаба, заставляя людей отрываться от работы и отдыха.
- Начиная с текущего момента колония переводится на положение «Осада». Всем гражданам категории «А» приказываю занять свои посты. Мобильным подразделениям выдвинуться на основные позиции перехвата.
Вот и всё. Шаг сделан, остаётся лишь ждать. Он кивнул адъютанту, тихонько поставившему на стол чашку чая. Скоро придёт вызов в Совет колонии…
Экран терминала замерцал, требуя немедленного ответа. Как в воду глядел… Командующий не глядя ударил по сенсорной панели, но вместо эмблемы Совета узрел одного из собственных помощников – худощавого и светловолосого майора службы слежения.
- Господин полковник…
- Бирс, отставить господина полковника. Меня уже тошнит от этих выкриков. Что у тебя?
- Я получил ответ из информатория.
- Ответ?! Ты хочешь сказать, он что-то нам выдал?!
- Кое-что выдал… Только не совсем то, о чём мы запрашивали. Вообще-то, я сам пока не понимаю, какая связь имеется между полученной информацией и нашей проблемой.
- Бирс, не тяни!
- Полученный информационный пакет представляет собой техническую спецификацию. Какое-то устройство неопределённого назначения. Я собираюсь связаться с исследовательским отделом…
- Собираешься связаться? Ты вообще в курсе, что происходит?! Немедленно! Ты сделаешь это немедленно! Бирс, я назначаю тебя руководителем аналитической группы по проблеме Х-1. Бери любых сотрудников и мобилизуй весь исследовательский центр. Как только разберётесь, что за подарок нам вручили – немедленно выходи на связь! Ты всё понял? Остальные проекты – к чёрту!
Экран погас и Ремель откинулся в кресле. Что ж, теперь есть слабая, но зацепка. Если информаторий располагает информацией – значит, они имеют дело с людьми. Или с чем-то, с чем люди когда-то сталкивались. Или же ненавистная машина решила над всеми пошутить, выдав спецификацию на устройство для безболезненной эвтаназии…
***
Над городом повисли пушинки маленьких облаков, окутанные потоками света. Высокие башни центра – белые и серебристые – сверкали под ярким полуденным солнцем, утопая в наступившем безмолвии. К окраинам город терял свою высоту, лишь на самой границе кое-где взмывали к небу стройные корпуса гражданских и государственных служб. Струны и идеальные кривые улиц, предусмотренные изначальным проектом, местами проглоченные огромными парками, расчерчивали обширные жилые кварталы. Ещё дальше, за пределами столицы колонии, простирались рукотворные ландшафты – рощи, поля, агрофермы, дамбы и насыпи… Игрушечные пейзажи, в свою очередь, заканчивались первым позиционным районом – огромными пустыми пространствами, на которых расположились опорные пункты, станции слежения и многокилометровая серебряная стена. За первым позиционным районом, видимые только с самых высоких башен, начинались густые леса, смешанные из эндемичных и завезённых деревьев.
Улицы, обычно тихие и малолюдные, совсем опустели с объявлением общей тревоги. Почти половина населения, попадающая в категорию «А» - персонал жизнеобеспечения колонии – заняла посты на промышленных объектах, узлах связи, в медицинских центрах и прочих точках, требующих контроля со стороны человека. Прочие граждане предпочитали сидеть по домам, ожидая сигнала бежать в убежища. Впрочем, некоторые кафе остались открыты – часть из них пустовала, а часть, напротив, страдала от наплыва посетителей, обсуждающих последние новости. Колония замерла, готовясь к непредвиденному развитию событий.
Впрочем, ещё одна категория населения, самая своевольная и непослушная, использовала осадное положение для игр и хаотичных перемещений по безлюдному городу, доставляя массу головной боли патрулям из сил обороны. Дети забирались в самые отдалённые уголки парков, бродили по улицам и вовсе не испытывали опасений, так свойственных старшему поколению. Самых маленьких отлавливали и доставляли домой, тех, что постарше, просто выгоняли из пограничных районов.
Люди сжались, ожидая удара, но построенный ими город всё так же нежился в лучах солнца, обмахиваясь веерами зелёной листвы. Город был красив и не считал нужным разделять тревоги свои хозяев, ведь по-своему он тоже был ребёнком – беззаботным и юным…
***
В зале Совета было прохладно, и кондиционеры играли здесь далеко не первую роль. По сравнению с жаром улиц в круглом помещении, все стены которого представляли собой сплошное, чуть затенённое окно, царила атмосфера едва ли не горного ледника. Советники – высшее руководство колонии – сидели со столь мрачными выражениями лиц, что Клайс Ремель им посочувствовал. Он, грубый полковник, может накричать на подчинённого, ударить кулаком по столу и даже выругаться, если что-то идёт не так. Старшие, управляющие человечеством на этой планете, не могли позволить себе таких экспрессивных мер, и проблемы давили на них изнутри, не находя выхода.
Доклад Ремеля, посвящённый объекту Х-1, был выслушан в гробовом молчании. Некоторому обсуждению и даже критике подверглось решение об осадном положении, однако и его в итоге поддержали общим голосованием. Но вот когда речь зашла о дальнейших действиях, председатель, сухонький старичок со снежно-белыми волосами неожиданно пошёл в наступление на полковника при молчаливой поддержке своих коллег.
- Господин командующий, вы полагаете, что силы обороны способны противостоять противнику, имеющему технологический уровень наших незваных гостей?
- Нет, господин советник, я так не думаю.
- Хорошо.
Старичок постучал пальцем по своему столу.
- Тогда не кажется ли вам самоубийством выдвинуть войска на позиции и ждать удара? Безуспешные попытки радиоконтакта, нападение на группу капитана Марзеса… Признаки враждебности налицо, но мы не предпринимаем никаких мер к рассредоточению населения. Полковник, вы что, просто ждёте развития событий?
- Никак нет. Я должен напомнить, что капитан Марзес первым осуществил враждебные действия. Ничем, кроме акта самозащиты, сопротивление гостей назвать нельзя.
- Но они прибыли в чужой мир!
- Советник, почему вы так уверены, что они похожи на нас или вообще способны нас понимать? Только на основании того, что внешне эти существа напоминают людей?
- Допустим, что вы правы. Но это не приближает нас к ответу на вопрос – что делать дальше?
- Здесь у меня есть определённые аргументы против поспешных действий.
Ремель кивнул помощнику, и в центре зала появился шар голограммы с вращающимся изображением.
- Спецификации этого механизма получены от информатория колонии в ответ на запрос по нашей проблеме.
Полковник с удовлетворением отметил, что сумел удивить членов совета. Послышались приглушённые голоса, а кое-то потянулся к своим терминалам.
- В основе лежит гусеничное шасси сухопутного танка. Таких машин во всей колонии не более десяти, поскольку отсутствует необходимость в столь тяжёлой технике. Выбор шасси обусловлен, в первую очередь, энергопотреблением установленного на нём агрегата, который и является настоящей загадкой.
Он выделил и увеличил гладкий куб, венчающий танковое шасси. Грани куба стали прозрачными, открывая запутанный набор деталей и проводов.
- Аналитический отдел не смог определить принцип действия, однако, они выдвинули предположение, что устройство каким-то образом связано с физикой пространства. Отсюда можно сделать вывод, что неизвестный корабль неизвестен лишь нам… Информаторий счёл, что передачи данной технологии будет вполне достаточно либо для урегулирования ситуации, либо для обороны колонии. Я, со своей стороны, предлагаю немедленно начать производство изделий и приступить к испытаниям.
- Это оружие?
- Не могу знать. Впрочем, имеется нечто, напоминающее прицельные приспособления… Смущает дальность и радиус действия – в параметрах указано только «изоляция транспространственных преобразований в радиусе двухсот метров от генератора». Из этого можно заключить, что устройство скорее всего служит для прикрытия стационарных объектов либо войск на марше… Вот только от чего – остаётся неясным.
- Спасибо, полковник. Совет обсудит ваши действия и примет решение.
Ремель непроизвольно вытер сухой лоб и сел на своё место в секторе приглашённых лиц. Советники общались между собой в закрытом режиме - через электронную сеть, исключая возможность следить за ходом обсуждения. Пока закодированные мнения летали между умудрёнными стариками, командующий маялся от безделья. В окно было видно лишь небо да полоску далёкого горизонта, и его мысли унеслись туда – на восток, к региону, ставшему источником непонятной угрозы. Где-то там покоился, словно сказочный остров, невероятный корабль чужих. Где-то там потрёпанная группа «Бриз» подбиралась поближе к нему, замаскировав своих «Охотников» и тенями скользя по враждебному, опасному лесу. Где-то там неведомые существа, возможно, сами того не ведая, поставили на грань кризиса население целой планеты. Какие они? На что будет похожа первая встреча? Есть ли ещё шансы на мирный контакт, или грядёт война? Война… Слово отдалось во рту железистым привкусом крови. Горящая техника, трупы людей, дым над искалеченным городом и руины домов… Колония никогда не знала войн, кроме практически безопасного конфликта с лесными, но полковник очень чётко представлял себе, как будет выглядеть настоящая война с применением всех видов оружия. Утешал лишь факт наличия в информатории знаний о потенциальных врагах. Мысль, что для почти всеведущей машины и здесь нет никакого секрета, почему-то успокаивала, придавала лёгкую несерьёзность происходящему. Но почему он не выдал этой информации? Не посчитал нужным? А ведь информаторий поступил в полном соответствии со своей собственной стратегией – предоставлять людям лишь те знания, которые нужны им для выживания… Значит ли это, что вся ситуация для машины – всего лишь очередной этап развития, испытание, которое нужно пройти, чтобы подняться на ступеньку к власти над самими собой? Сколько вопросов…
Трель звонка обозначила финишную черту в совещании. Едва не задремавший полковник принял подобающий вид, а со своего места снова поднялся председатель. Несмотря на утомлённый вид его глаза цепко держали зал, а фигура оставалась прямой - старость и тяжесть решений оказались не в силах согнуть внутренний стержень сильного человека.
- Коллеги и сограждане.
Он снова обвёл взглядом всех, собравшихся в зале совета, словно желая убедиться в их серьёзности и внимании.
- Совет принял решение ввести военное положение на всей территории колонии. Гражданское население и дети будут эвакуированы в западные районы, промышленность развёрнута на сто процентов своей мощности. Что касается общего руководства…
Он коротко кивнул в сторону Ремеля.
- Полковник Клайс Ремель назначается командующим всеми службами колонии на время кризиса. Все принятые им решения обязательны для выполнения без санкций Совета, и могут быть оспорены лишь после нормализации обстановки. На этом заседание объявляю закрытым.
Тяжкий груз, который давил на полковника всё это время, вдруг стал совершенно невыносим. Потом Ремель повёл плечами, стряхивая наваждение, и улыбнулся. Делай, что можешь, случится, что должно…
***
Тихо плещется невидимое море – только блики танцуют во тьме под холодным взором далёких звёзд. А впрочем, холодным ли? Миллионы огоньков дарят пламя своим планетам, иногда – рождая новую жизнь, а иногда – сжигая дотла. И только сюда, на огромное расстояние, доходит лишь умиротворённый, самый чистый и ясный свет – словно века полёта даруют ярким лучам тихую красоту и мудрость, недоступную пославшему их светилу. У каждой звезды два лица. Одно - огненно-яростное, полыхающее неукротимой энергией. Другое – манящее в бесконечные странствия, загадочное лицо драгоценного камня, висящего в чёрной бездне…
Спящий корабль, омытый ласковыми волнами моря, пошевелился. Его тело осталось неподвижным, но разум услышал далёкий зов и тут же откликнулся, храня верность своим вечным хозяевам. Застывшая энергия, скованная овеществлёнными знаниями, послушно пришла в движение, изменяя, творя, вливаясь в новые формы и преобразуя саму себя. Неоспоримая воля, транслированная на самый низкий уровень бытия, покорила пустоту, заставляя её отпустить из вечного плена сонмы нерождённых частиц, щедро делясь взамен потоками силы. Жёсткие руки информационных моделей упорядочили возникший ниоткуда поток, строя сперва новые атомы, затем – молекулы, а под конец - нечто гораздо более сложное, то, что должно удовлетворить повелевающий разум, который и запустил своим приказом всю цепочку творения.
Море легонько билось в корпус звёздного корабля, принимая его за один из бесчисленных островов, невидимые во тьме рыбы проплывали мимо, временами прикасаясь к скитальцу галактической бездны, взошли два маленьких серебряных диска лун и помчались наперегонки по ночному небу, затмевая равнодушные глаза звёзд… Корабль, не осознавая своей красоты, мягко засиял в лунном свете, а внутри него продолжало биться сердце процессов, настолько чуждых хрупким зелёным мирам, что эта встреча могла бы сойти за чудо, случающееся один раз за миллиард долгих лет. И всё-таки это чудо произошло, потому что там, куда вмешивается разум, даже теория вероятности способна дать сбой.
Конечно, ни о чём подобном не думали ни сам корабль, ни его хозяева, повелевающие богоподобными силами. У одних родилось желание – основа всей их бессмертной жизни – а второй исполнил его так, как мог, игнорируя любые причины и следствия. В конце концов, что в этой вселенной выше желания поиграть? Логика будет отброшена, как поломанный инструмент, любая философия – отвергнута, и только законы природы способны иногда ограничить не знающую препятствий свободу. Огромный звёздный странник не заботился о таких вещах – ведь каждый корабль похож на своих создателей…
***
Они разговаривали так долго, что солнце успело скрыться за деревьями, утопив лес в глубоких тенях. С востока приползла тьма, просочилась между стволами, окутала каждый листик, объединив мир в единое целое, замерла, прислушиваясь к песням насекомых и выкрикам ночных птиц, а потом, напуганная солнечными мечами рассвета, убежала дальше на запад, дарить свой покой другим землям, уставшим от длинного дня. На восходе у них закончились вопросы и Таналь облегчённо откинулся, подставив лицо прохладному ветерку.
Разгромленную деревню покинули в тот же день, уйдя ещё дальше к морю. Устроили временный лагерь – тихо, без лишних разговоров и песен. Развесили на деревьях фонарики – маленькие и разноцветные, поели и разошлись – словно и не было никого в чаще леса. Лесной народ скорбел о погибших, но даже в печали они создавали вокруг себя тонкую, невинную красоту – мимоходом, так, словно проявлять скрытые грани мира стало их неотъемлемым природным свойством. Так же, как мастер осторожно гранит драгоценный кристалл, заставляя его проявить свой истинный блеск, они помогали природе вокруг предстать в новом свете, нанося почти незаметные, но точные штрихи на картину реальности.
Айэн поймал Старшего после ужина, проявив такую настойчивость, что старик сдался, предоставив текущие дела своим помощникам и пригласив обоих гостей к костру. Он примостился на корточках, протянув руки в огонь, языки пламени отражались в глубоких глазах, взор стремился куда-то в неизвестность, а напротив сидели, опираясь руками о землю, две фигуры – одна в чёрном, другая в белом. Рядом приткнулась Иль, не отходящая ни на шаг от своих спасителей. Так они и говорили – посылая слова сквозь пламя, будто очищая их от ненужной шелухи в жёлто-рыжем горниле, и каждое слово пусть немного, но приближало их к пониманию. Они говорили о лесном народе, издревле живущем среди деревьев, лугов и рек, о жизни, текущей неспешно и плавно, о красоте, данной каждой травинке на этой земле и о счастье сознавать себя частью жизни… Они говорили о народе башен, столь же древнем, сколь и могущественном, о старой дружбе, множество лет назад сменившейся жестокой враждой… Они говорили о войне, о рейдах ревущих машин, выплёвывающих сталь и пламя, о солдатах, не щадящих даже детей, о вечном страхе, отчаянном сопротивлении и постоянном бегстве от наступающих рубежей… Сначала рассказывал Таналь, и речь его лилась так же чисто, как струи лесного ручья, и глаза Иль поблёскивали при описании картин прежнего, прекрасного и доброго мира. Потом начались вопросы – для чего нужна война? в чём смысл убийства? правда ли, что на войне убивают навсегда? по каким правилам действуют обе стороны? Таналь отвечал, как мог, всё больше и больше изумляясь своим гостям, а Иль, переставшая понимать, о чём речь, кидала в костёр мелкие засохшие палочки, наблюдая, как они вспыхивают, проживают короткую яркую жизнь и превращаются в тлеющие угольки. Потом она уснула, положив голову на колени Элеа, а они продолжили разговор, словно такие мелочи, как сон и усталость, ничуть их не трогали.
Наконец Айэн задал последний вопрос, родившийся у него после отчаянных попыток приблизиться к пониманию образа мыслей чужого, загадочного народа. Солнце уже выступило в свой ежедневный путь, позолотив его светлые волосы, птицы завели громкий концерт в честь наступившего утра, а в воздухе прозвучали слова, заставившие сердце Таналя похолодеть.
- Что такое добро и зло, которыми вы пользуетесь для оценки своих деяний?
Сияющие глаза смотрели на старика без всякого подвоха, с искренним, каким-то нечеловеческим любопытством – будто два озера, наполненные светом – способным и спасти, и обратить в пепел – просто по неведомой прихоти…
- Я не могу ответить на этот вопрос.
- Почему?!
Оба воскликнули одновременно, с разочарованием и обидой.
- Потому что каждый сам найдёт свой ответ. Если я скажу вам, что считаю добром и что – злом, то всего лишь воспроизведу частичку себя. Но вы – это не я, и то, что для меня есть благо, отразившись в зеркале ваших душ может принять самую уродливую форму. Добро и зло – это весы, на которых вы взвешиваете свою жизнь. Эти весы находятся одновременно внутри и снаружи вас, они – то, что объединяет разумных существ со всем миром. Я лишь могу пожелать, чтобы однажды к вам пришло понимание… И тогда, может быть, уже вы поделитесь им со мной.
Солнце поднималось всё выше, озаряя высокие небеса, костёр давно погас, а они сидели, погружённые в свои мысли. Пальцы Элеа перебирали волосы спящей девушки, Таналь устало закрыл глаза, Айэн задумчиво смотрел в розово-голубую страну, по которой летели золотистые воздушные острова…
Стрёкот. Этот далёкий и слабый звук подбросил Старшего, поломал сладкий сон Иль, заставив её прижаться к Элеа, он омрачил свежее утро, вылив поверх него невидимые чернила страха. Таналь попытался вскочить – и остановился, уставившись на руку Айэна, крепко сжавшую его запястье.
- Не бегите, пожалуйста. Это не опасность.
Один взгляд – спокойно-уверенный, с лёгким блеском улыбки, второй – недоверчиво-поражённый. Два взгляда – короткий разговор без лишних слов, на уровне веры и невербального понимания. Поколебавшись мгновение, Таналь снова сел. Иль втиснулась между Айэном и Элеа, поглядывая на небо. Её тело била мелкая дрожь.
Звук нарастал, усиливался, и наконец, в просвете, над верхушками дальних деревьев, появились летящие ровным строем чёрные точки. Точки приблизились, мягкое стрекотание стало громче, и наконец полтора десятка матово поблёскивающих чёрных машин пронеслись прямо над местом лагеря. Не нарушая строя, заложили огромный круг, повисли на одном месте и стали опускаться чуть в отдалении, там, где деревья уступали место густым кустарникам.
- Это ты сделал?
- Конечно я! Нравится?
- Как-то так… Не очень изящно. Зачем тебе эти штуки?
- Играть! Разве не интересно?
- Ты уверен, что всё правильно понял?
- Нет. Но когда это нас останавливало?
- Тебя – уж точно никогда…
- Ладно тебе! Улыбайся, улыбайся!
- Аааарррр!
- Вот, так гораздо-гораздо лучше! Пойдём!
- Пойдём!
Они подхватили за руки Иль, поманили за собой Таналя, и вприпрыжку побежали через кусты к опустившемуся флоту чёрных машин.
***
@темы: Рассказы