Солнце било в лицо, вынуждая открыть глаза. Солнце. Небо. Пушинки облаков, едва различимые между прищуренными от яркого света веками. Он почувствовал затылком что-то твёрдое и сунул ладонь под голову. Шероховатый выступ. Мелкие камешки. Остатки сна слетели, будто занавеска, сдёрнутая нетерпеливой рукой. Сердце сжало в тревожном спазме.
Он резко сел и принялся озираться, не понимая ещё, что видит вокруг себя. Ладони упирались в белый, сухой бетон, местами начинающий крошиться, местами – хранящий следы былой гладкости. Мысли попытались оформиться в какое-то заключение, но рассыпались, не выдержав столкновения с реальностью. Оставалось только смотреть. Мимолётный страх пропал, сменившись ощущением сна наяву, осязаемой галлюцинации, наполненной солнечным светом и невиданными доселе картинами.
Постапокалиптический пейзаж? Ярлык был испробован на вкус, наложен поверх окружающей действительности и отброшен. Вон – трава. Обычная, пожухлая, какая бывает в августе… Бывает в августе там, где он задремал. Можно сорвать стебелёк, понюхать – никакого отличия. Вон – ясное, спокойное небо. Воздух чист, пахнет теплом и нагретым камнем. Вон… пожалуй, всё же руины. Впрочем, сколько таких руин доводилось фотографировать в своей собственной стране, пришедшей в упадок без всяких войн? Бетонные остовы, вполне ещё крепкие, не поваленные в ядерном аду, не закопчённые, не иссечённые очередями пулемётов и осколками бомб… Только много их. Очень много.
читать дальшеОн медленно повернулся, не решаясь ещё вставать, будто место, на котором спал, хранило какую-то связь с привычной реальностью, хрупкую связь, которую можно порвать неловким движением. Местность за спиной повышалась, постепенно переходя в длинный, покатый склон, поросший щетиной жёсткой травы, из которой тут и там виднелись спины каких-то труб и плит всё того же бетона – белого и шершавого. Впереди же, насколько хватало глаз, простирался… Быть может, город? Обшарпанные конструкции, кое-где – одни лишь только остовы, похожие на скелеты древних чудовищ, кое-где – почти целые здания удивительно знакомого вида, потрескавшиеся дорожки, травянистые бугры и овраги… Кто-то рассыпал по равнине множество далеко отстоящих друг от друга сооружений, образовав не то завод, не то городок, не то военную базу – а потом забросил труды рук своих, как ребёнок забрасывает надоевшие кубики.
Это было похоже на сон. Впрочем, почему похоже? Это и было сном. Очень реальным и ярким сном, в котором, пусть на несколько часов, можно стать гостем настоящего Neverland-а, страны, существующей никогда и нигде.
Он, наконец-то, решился встать. Ощутил послушное тело и твёрдую землю. Достал фотоаппарат и начал снимать. И пусть карта памяти наутро будет пустой, пусть даже пейзажи сотрутся из воспоминаний, превратившись в туманные видения – какая разница, если сейчас всё ещё продолжается?
Ниже по склону, метрах в двадцати, начиналась дорожка из растрескавшегося асфальта. Что ж, отряхнуться – и вперёд, к новым открытиям!
Кирпичное здание без окон, похожее на трансформаторную будку. В дверном проёме – трава, внутри – какая-то рухлядь, сквозь дырявую крышу улыбается небо.
Ряд невысоких опор, на которых покоится длинная балка с крючками арматур по краям. Залезть и пробежаться, глотая ветер!
Двухэтажный каркас из бетонных конструкций, на первом этаже – остатки перегородок, вздувшиеся крышки столов, кучки щебня, на втором – простор во все стороны и совсем немного каменной крошки. Что здесь было когда-то и было ли?..
Всюду – сухая трава, всюду – открытое пространство, всюду – ощущение свободы и тайны. Дорожка достигла виденного издалека моста, раздвоилась – один путь вёл наверх, уходя к огромному сооружению, напоминающему цех заброшенного завода, второй – дальше, мимо будок и домиков, кустов, овражков, столбов, теряясь между складками местности. Туда – если хватит времени – потом, а пока – наверх, к железобетонному исполину, преисполненному величия и достоинства.
Плавный подъём закончился длинным, не менее сотни метров, пролётом, огороженным с двух сторон железными поручнями. Внизу притаился сухой овраг, уходящий к фундаменту здания, а чуть поодаль, среди выложенного квадратными плитами поля, виднелось самое настоящее озерцо, блестящее мелкой рябью. Вода, судя по всему, обосновалась там давно и надолго, но вездесущий камыш так и не прижился. Солнце поднялось достаточно высоко, явив ещё одно чудо: полоски воды, до того скрытые тенями, блестели тут и там, образуя среди раскинувшегося внизу города настоящую сеть каналов, заключённых в бетонные берега или мягкие объятья оврагов. Кое-где вода уходила прямо под здания, заставляя предполагать наличие в подвалах настоящих бассейнов, кое-где – разливалась широко, занимая естественные или рукотворные впадины.
Истратив четверть доступной памяти, он с неохотой оторвался от удивительной панорамы. Впереди ждали ворота, за которыми должно скрываться не меньше, чем уже видено. Может, ещё и больше!
Человек вынырнул на другом конце моста так неожиданно, что желание спрятаться умерло, не успев родиться. Мгновением позже пришло осознание: спрятаться! Откуда эта реакция? Сон или нет, но не сходить же с ума! Подавив рефлекторный бунт, он вышел на середину моста и попытался придать лицу доброжелательное выражение, но тревожное ощущение не исчезло. Незнакомец шагал целеустремлённо и быстро, не оставляя сомнений в цели своего движения. Полоска тёмных очков, короткая стрижка, нечто наподобие облегающей серой куртки, джинсы, кроссовки… Последние шаги совпали с ударами сердца, рот приоткрылся, дабы исторгнуть сакральное «здравствуйте», однако чужак не оставил заготовленным фразам ни единого шанса.
- Ты что, идиот?! – прошипел он на чистом русском. – Что ты с собой таскаешь?!
В его руке, доселе незамеченный, оказался какой-то прибор, напоминающий объектив на пистолетной рукояти.
- Там! Давай сюда, быстро! – он ткнул в фотоаппарат, явно рассчитывая на понимание.
- Что давать?..
Запоздалые мысли о грабеже перемешались со всплеском адреналина.
- Источник энергии! Жить надоело?!
Перекошенное лицо незнакомца дышало злобой, но злобой того рода, которую специалист обрушивает на дилетанта, посмевшего нарушить технику безопасности. Грабители ведут себя по-иному.
Крышка батарейного отсека спешно щёлкнула, аккумуляторы перекочевали в протянутую руку и тут же, без промедления, отправились в полёт по длинной дуге, взметнув на прощание фонтанчик воды. Хорошо, что он сообразил не отдавать фотоаппарат целиком…
Мужчина, меж тем, не успокоился: проведя в воздухе своим прибором он поморщился, на несколько секунд замер, и, приняв, наконец, решение, убрал его в кобуру. Черты лица немного расслабились, однако презрительная, жёсткая маска не изменилась – возможно, и не умела меняться.
- Кто ты такой?
Смутно знакомый голос отдавал металлом. Незнакомец считал себя вправе задавать вопросы и спорить с ним не хотелось, более того, не получалось даже представить его угрозой – на мосту стоял как будто старый товарищ, очень-очень старый, очень-очень близкий…
- Турист. Андрей Гранин. А здесь что, какая-то запретная территория? Я не видел…
- Как?!
- Что – как? – незваный дознаватель казался сбитым с толку, вдобавок, наконец-то проснулось дремавшее раздражение от его бесцеремонных манер.
- Как тебя зовут, ты сказал?
- Андрей Гранин. А вы, собственно, кто?
Незнакомец не ответил. Незнакомец медленно снял очки – стильную полоску тёмного пластика. Руки бездумно повторили его жест и сдёрнули с переносицы «Polaroid».
Странное ощущение, какое бывает только во сне, вдруг нахлынуло с новой силой – ощущение узнавания никогда прежде не виденного.
- Я – Андрей Гранин.
Странности заняли места в головоломке, которая, в свою очередь, превратилась в элемент новой загадки, куда более грандиозной. Пусть слегка похудевшее, пусть жёсткое и непривычно серьёзное… Это лицо было копией того, что появлялось в зеркале каждый день.