Объект вышел к цели после девятнадцати столетий молчаливого странствия. Он ещё не знал об этом, погружённый в глубокий сон без сновидений, но время спячки близилось к завершению. Таяли секунды, подтаскивая момент старта всё ближе к линии настоящего.
Объект не излучал и не размышлял. Энергия – самый ценный ресурс в бездне межзвёздных расстояний, и у него ни за что не хватило бы её запаса на все века осмысленного пути. Берегли ресурс холодные камеры четырёх реакторов, молчал двигатель, которому только предстояло выдать свой первый импульс, мёртвым грузом покоились в защищённом чреве нейронные матрицы корабельного интеллекта.
Объект ничем не отличался от безымянной материи, вечно пребывающей на своём пути сквозь мнимую пустоту – ничем, кроме потенциала древней воли, сумевшей протянуть себя между звёзд. Точка, в которой эта воля приказала мёртвому стать живым, приближалась с каждым мгновением.
Огромный сенсорный щит, венчавший носовую часть объекта, пересёк границу ударной волны. Этот факт остался погребённым в безвестности – устройства, способные зафиксировать изменение условий внешней среды, продолжали спать, а сама граница была слишком условной, чтобы точно определить её положение. Граница не имела значения для спящего корабля – но двигавшая им воля знала, что такой момент наступит, знала – и готовилась к нему. Когда объект достиг астропаузы, воля обрела воплощение. Её материальный носитель вторгся во владения цели – жёлтой звезды, надувающей своим ветром пузырь, в котором уже не властвовала галактическая среда, и сенсорный щит, изъеденный за время полёта, ощутил это дыхание. Плотность потока заряженных частиц впервые достигла уровня, способного породить в нём токи, пока ещё ничтожно малые – но всё же растущие.
читать дальшеМиновал короткий отрезок времени – и к тяжёлым частицам солнечного ветра прибавился ручеёк фотонов. Он тоже начал расти: медленно и неуклонно, прибавляя свою энергию к общему вкладу, и так продолжалось до тех пор, пока токи в щите не достигли пороговой величины.
Энергия согрела неподвижные схемы – и в пустоте шевельнулась жизнь. Самая примитивная: всего лишь переключатель, направивший нить питания к твердотельным батареям. Распахнутый на километры щит, сотканный из углеродного полотна, покрытого сложной сетью проводников и тончайших фотоячеек, ловил каждую кроху драгоценного потенциала. От него зависела судьба объекта: цель приближалась, и промедление грозило оставить корабль игрушкой собственной скорости, компенсировать которую будет уже едва ли возможно.
Ошибки не случилось. Сделанные задолго до старта расчёты оказались точны в достаточной мере, чтобы необходимый для следующей фазы развёртывания заряд оказался накоплен в срок. Вновь – теперь уже всерьёз – шевельнулась жизнь. Крохотные электромеханические схемы, лишённые всякого интеллекта, но способные к восстановлению своей структуры при подаче питания, провели молекулярную самодиагностику, проверили состояние цепей и выдали команду на пробуждение. Того жалкого заряда, что успел накопить щит, не хватило бы даже для ограниченного запуска спящего интеллекта – но объект в этом и не нуждался. После веков полёта сквозь холодную пустоту сохранить легкодоступную энергию можно было в единственном виде – и первичные схемы воззвали к нему, опустошая аккумуляторы.
Внутри объекта, в отсеке первичной энергетической установки, началась реакция окисления. Энергия химических связей, безразличная ко времени и пространству, исправно превратилась в тепло, согретые машины выдали ток – и новые цепи, проверяя сами себя, коснулись нейронных матриц. Их активация продолжалась долго, очень долго – многие десятки секунд. Новые порции бесценных мгновений были потрачены на инициацию искусственного интеллекта, но к тому времени, как он заполнил своим присутствием весь объём доступных вычислительных мощностей, корабль действительно обрёл жизнь.
Пробудившаяся сущность не стала открывать глаз или искать точки опоры – не обладая самосознанием, она оставалась безразлична ко всему, кроме задачи дальнейшего выживания, а тающие запасы химического топлива требовали безотлагательных решений в вечной гонке за источником жизни. Искусственный интеллект закончил восстановление корабельных сетей и отдал приказ на запуск вспомогательного реактора. Третья ступень лестницы к полноценному функционалу объекта представляла собой простейшую ядерную реакцию. Тепловыделяющие сборки вошли в активную зону, слои управляемой материи, покрывавшие оборудование, вскипели, превращаясь в умную смазку, устранившую все следы тысячелетней диффузии, и корабль наконец-то получил надёжный источник электрической энергии. Её хватило на вскрытие консервирующих поверхностей, запуск вспомогательной автоматики, прогрев критичных к рабочей температуре узлов и окончательное развёртывание управляющего этими процессами мозга. Предстоял завершающий этап пробуждения: зажигание плазмы в главных энергетических установках.
Интеллект объекта обследовал массивы конденсаторов, предназначенных для первичной накачки лазеров. Мощность вспомогательного реактора не позволяла запитать их напрямую, и энергию снова пришлось копить. Ожидая готовности, интеллект развернул несколько датчиков, регистрируя параметры среды. Он уже знал об уровне освещённости и плотности солнечного ветра, и теперь готовился установить своё положение в пространстве, чтобы сделать первичный расчёт графика исполнения всей программы.
Древняя техника не подвела. Пучки когерентного излучения зажгли термоядерное топливо в одном из четырёх отсеков, открытых во внешний вакуум. Стабилизировав пульсацию плазмы, интеллект использовал отдаваемую реакцией синтеза энергию для включения следующего реактора. Теперь, обладая полной мерой своей проектной мощи, объект мог приступить к исполнению задачи.
Искусственный интеллект перенёс внимание за пределы корабля. Он не перестал следить за бесконечной процедурой проверки и восстановления внутренних систем, но этими вопросами занялась периферия его целеполагающего ядра - с ремонтом повреждённых космическим излучением и атомами межзвёздного вещества схем справлялась и обычная автоматика. Заключённый в непроницаемый кокон фотонный мозг требовался для анализа, от качества которого зависел успех всей миссии.
Сверхпрочные струны, служившие каркасом сенсорного щита, дрогнули и утратили жёсткость. Огромная поверхность начала сминаться и лопаться на секторы, втягиваясь под оболочку производственного модуля, где её ждали разделка и переработка - объект экономил каждый грамм ценных материалов, чтобы просто отстрелить ставшую ненужной конструкцию. На месте свёрнутой ткани развернулось сборное кольцо, сложный проектор электрического поля, в котором предстояло сформировать адаптивный оптический элемент. Те, кто построили объект, не обладали звёздной мощью или волшебством, позволяющим изменять топологию пространства по своему желанию, но кое в чём они достигли подлинного совершенства. Мёртвые создатели проектировали материю с тем же успехом, с каким создавали подсистемы своего детища, справедливо полагая, что инертные материалы не справятся с вызовом межзвёздного перелёта. Их гордостью были метаматериалы, обладающие заранее запрограммированными свойствами, детали и схемы, способные запомнить свою структуру и восстановить её, получая дополнительную энергию, и, как венец - управляемая материя, сложная комбинация молекулярных и атомных технологий, умеющая в считанные мгновения создавать новые устройства – и разбирать их после использования. Объект не нёс в себе созданных заранее линз и многих других сенсоров, он выращивал их из собственной плоти, регулируя в процессе целевые параметры.
Впервые за всё время существования безымянной звёздной системы её осматривал наблюдатель, находящийся внутри астросферы. Он не обладал самосознанием и не понимал чувственных категорий, но уровень его интеллекта был достаточно высок, чтобы интерпретировать полученную информацию и дать ей комплексную оценку. Когда эта оценка совпадала с набором установок и критериев, соответствующих задаче, отдельные участки нейронной матрицы образовывали новые связи, которые – в грубом приближении – могли считаться признаками удовлетворения.
Адаптивные линзы сканировали пространство, наполняя вычислительную систему объекта массивами визуальных данных. Данные просеивались сквозь десятки и сотни фильтров, оценивались нейронной сетью, сортировались, сравнивались – и груда пустой информационной породы порождала драгоценные камни. Объект искал планеты, искал с максимальной быстротой, на которую был способен. Он уже знал, что они здесь есть: это знание вложили в него ещё при создании, знание о нескольких спутниках звезды и параметрах их орбит, и теперь, базируясь на врождённой информации, объект составлял уже не условную, а реальную карту системы, выявляя и те элементы, которые физически не могли быть обнаружены из точки его старта много веков назад.
Маленький шар, купающийся в короне своей звезды. Бесперспективно.
Каменная планета, обёрнутая плотной атмосферой. Пригодно.
Холодный мир, хранящий следы чудовищной катастрофы. Поверхность покрыта оксидами металлов, атмосфера слишком тонка. Резерв.
Газовый гигант. Три крупных спутника, девять мелких. Потенциальные источники газовых и водяных льдов.
Газовый гигант. Холоднее первого. Бесперспективно.
Газовый гигант. Малый. Бесперспективно.
Три каменных планетоида, покрытых льдами. Бесперспективно.
Интеллект принял решение. Маневровые двигатели выбросили струи водородной плазмы, ориентируя объект в соответствии с рассчитанной траекторией. Теперь он смотрел в сторону звезды не «шляпкой» функциональных модулей, прикрытых вторым – противоударным – щитом, а вытянутой хвостовой частью, ферменными конструкциями в гроздьях вспомогательных блоков, и главной двигательной установкой. Термоядерным органом своего движения.
Инжектор плазмы впрыснул порцию дейтерия и гелия-3 в магнитную ловушку. Накачанные энергией лазеры осуществили запал, испарившись долей секунды позже, реакция синтеза полыхнула крошечным солнцем – и двигатель дал первый импульс, выдохнув продукты реакции, обогащённые водородной плазмой.
Спустя девятнадцать столетий объект снова испытал перегрузки. Интеллект знал, что второго шанса не будет – не хватит запасов топлива, не хватит сменных «свечей» для запуска реакции, не хватит пространства для манёвра, чтобы миновать жгучие прикосновения безымянной звезды – и действовал так, как его учили. Вкладывая все ресурсы и всю вычислительную мощь в реализацию единственно правильного решения.
Чуть позже – ничтожный срок по сравнению с периодом странствия – объект вошёл в область, контролируемую гравитационным полем среднего газового гиганта. Там, в свободном полёте без ускорения, он разделился на три неравные части. Две из них – полностью автономные модули со своими интеллектами, наследующими линию основного – получили по одному термоядерному реактору и, пользуясь гравитационным манёвром, направились к собственной цели – спутникам следующего гиганта, будущим источникам сырья, не упрятанного в глубокий гравитационный колодец. Основная часть объекта продолжила путь ко второй планете системы.
Горячая. Слишком горячая для существования белковых форм жизни. Не настолько, чтобы сделать невозможной посадку – но достаточно, чтобы создать немало сложностей с последующим освоением. Азотно-углекислотная атмосфера, насыщенная водяным паром, консервирует под своим пологом слишком много солнечного тепла – но она же обещает богатые возможности в области геоклиматических манипуляций. Умеренный вулканизм, сильное магнитное поле. Следы метана и хлора. Ось вращения почти перпендикулярна плоскости эклиптики. Не идеал, но всё же большой успех. Окажись планета чрезмерно раскалена, объект мог начать развёртывание по второй схеме, полностью на спутниках одного из газовых гигантов, но такой путь обещал слишком много сложностей и огромный риск в условиях непрерывного дефицита энергии. Интеллект не оперировал категорией везения – но ему всё-таки повезло.
Выйдя на орбиту, он выпустил десятки спутников, предназначенных для многоспектрального оптического наблюдения, картографирования и геолокации, измерения физических полей и прочих параметров. Предстояло сделать второй в жизни объекта выбор – определить место посадки главного модуля. Права на ошибку, как и прежде, не предусматривалось. Были высланы зонды – часть из них плыла в атмосфере, часть – опускалась на грунт и проводила его анализ, часть – закапывалась под поверхность, а некоторые – приземлялись группами и совместными усилиями проводили детальное сканирование недр.
Проанализировав множество вариантов, принимая во внимание климатические условия, тектоническую активность и вулканизм, предполагаемое наличие минеральных ресурсов и множество иных факторов, интеллект остановился на старом и стабильном плато в высоких широтах южного полушария.
А потом – не тратя ни секунды начал манёвр схода с орбиты.
Наверху остались главная двигательная установка и элементы силового каркаса, слишком громоздкие, чтобы успешно свести их вниз. Объект, в очередной раз разделившись – теперь на пять элементов, прикрытых тепловыми щитами заранее просчитанной формы – чертил огненные борозды в верхних слоях атмосферы. Он использовал все доступные ему методы торможения – аэродинамические поверхности на первом этапе, гроздья парашютных систем – на втором, но приземление происходило на факелах пламени, нейтрализовавших финальный удар.
Два базовых элемента опустились поблизости друг от друга – таким образом минимизировался риск и сохранялась возможность взаимной поддержки. Ещё три совершили посадку поодаль – возле разведанных магнитных аномалий и геотермальных источников. Предстоял кропотливый труд.
Каменистая вершина плато, непрерывно продуваемая ветрами, была лишь немногим холоднее экваториальных низин – сказывалась активная конвекция под пологом облаков. Крыша желтовато-серого неба накрывала негостеприимный и мёртвый мир, имевший шанс породить высшую форму организованной материи – жизнь – но так и не сумевший реализовать эту возможность. Теперь жизнь нашла его сама – и уже не условия среды двигали процесс эволюции, но процесс эволюции, возникший под лучами другого светила, готовился менять условия среды под себя.
Главный модуль выбрал наиболее подходящий к условиям шаблон и начал производство техники из собственных запасов материала. Закончив, он выпустил стаи получившихся роботов наружу с единственной задачей: разведать и наладить первичные цепочки снабжения. Комплексы специализированных машин, работая совместно и слаженно, поползли к намеченным с орбиты точкам, преодолевая рельеф и климат. Один за другим маленькие роботы гибли, не выдерживая противостояния с враждебной средой, но базовый модуль не остановился перед проблемой. На основании полученных данных он начал сборку второго поколения своих детей – более жизнеспособных и долговечных. За вторым поколением последовали третье и четвёртое: им удалось вернуть на борт модуля часть погибших ранее машин, восполнив его запасы.
По прошествии двадцати миллионов секунд модуль собрал одиннадцатое поколение – и пришёл к выводу, что задача окончательно решена. Последнее поколение получилось вынужденно малочисленным – едва ли треть от первоначального числа автономных сервисных механизмов – но этот факт уже не являлся проблемой. Новые роботы могли функционировать во внешней среде годами.
-
-
02.07.2016 в 02:54-
-
02.07.2016 в 03:40-
-
02.07.2016 в 09:31-
-
02.07.2016 в 10:55Похожая на Землю совсем непригодна? Третья, вроде бы, скорее на Марс похожа.
-
-
02.07.2016 в 12:29-
-
03.07.2016 в 23:10