Город на троих

[Бледный]

Хрень какая-то. В порядке эксперимента.

Очередной рассвет заползает в пыльные окна. Лиловый, мёртвый рассвет. Но как бы я к нему не относился - ночь прошла. Ночь прошла и жизнь продолжается.
Тухлое дело - начинать утро с бесплодных мыслей. Сегодня у меня выходной. Сегодня я могу валяться на кровати и глядеть в окно. Но настроение почему-то поганое. И сна нет. С вечера думал, что продрыхну до полудня, да какое там - ни в одном глазу. А вставать всё равно не хочется.
Здесь, в этой дурацкой квартирке, в кои-то веки всего вдоволь. Пожалуй, не сожру и за месяц. Всё почти в норме. Почти.
Можно даже представить, что всё в порядке. Расслабиться. Умереть.
Тьфу.
"Бзззз" - тихонько, на пределе слышимости, жужжит зуммер. Потом ещё и ещё раз - простенькая кодовая комбинация, ритм старой песенки. А песенка - с альбома, а альбом - с дискографии. Каждый раз новая. Примитивно, но сходу не догадаешься.
Люгер припёрся. Вроде как мерзкий тип, а радостно на душе. Хреновое, всё же, утро.
Друг закадычный, как всегда, оказался бодр и свеж. Впрочем, плевать мне на его наглую морду, когда сразу следом за ней маячит с независимым видом Линка. Давно признался бы ей в любви, но... Но. Не в нашем случае. Нет, не в нашем.
Пока я восстанавливал дверь, гости проникли в мою спальню и сходу замутили завтрак. Прямо на полу. Паштет неопределённого цвета, старинное мясо, вода и сахар. Пора сыграть в этом спектакле главную роль.
Я смотался на кухню и принёс то, над чем колдовал вчера - шоколад. Почти настоящий, почти рецептурный, почти вкусный и не очень презентабельный на вид шоколад.
По крайней мере, пах он как надо.
- Чар! - Линка на шею бросилась. - Сам?!
- Из воды и палок, - смущаюсь я. - Какао-порошок там есть, об остальных ингредиентах лучше не знать.
- Ну ты даёшь! Сто лет не ела!
И тишина. По молчаливому согласию мы стараемся не вспоминать о прошлом - вот только прошлое о нас не забыло.
Люгер, как всегда, разрядил - неторопливо зачерпнул ложкой, сожрал и выдал глубокомысленно:
- Вроде как крем для обуви, только сладкий. Годно. Но туалетную бумагу советую держать под рукой.
Хорошо, всё-таки, когда не один. И на поиск идти не надо. Так тепло где-то внутри становится.
А потом мы тихо-тихо слушали музыку со старого плеера и пялились на город в окно. Интересное дело - как надо туда идти (а не идти нельзя, жрать-то нужно) - так тошнее этого вида и не придумать. А как сидишь дома, довольный, сытый - даже романтика какая-то приходит на ум. Лёгкая дымка съедает изъяны бетонных стен, и в мрачном утреннем свете труп города предстаёт не трупом вовсе, а ликом древнего божества. Когда-то ему молились миллионы людей. Воздвигали многоэтажные алтари. Кормили плодами своих трудов.
А потом не стало людей. Не стало - и лик божества пошёл трещинами, щербинами, сколами, покрылся копотью, искривился вместе с руинами многоэтажек. Ну и хрен с ним. Всё равно этот бог годен лишь на то, чтобы мы жили его останками.
- Куда в следующий раз-то попрём? - спрашивает Люгер. - В Саду, вроде, всё что могли, подчистили. Кроме Поляны.
- Не пойдём на Поляну, - на всякий случай уточняю я. - Там хреново.
- Может, через Десятую, под развязкой и на Космос? Мы дотуда не добирались, но в телескоп видно - красиво. И по карте место богатое.
Линка смотрит сначала на меня, потом на Люгера. Мелочь, а приятно. Но Десятая...
- Не загнёмся? - озвучивает товарищ мои опасения. - В прошлый раз, когда я на Десятую сунулся, там шныри порхали. Пришлось домами уходить, где борода, шныри в неё не суются.
- А через метро? - не оставляет затею Линка, и меня от этих слов дёргает.
- Головой повредилась, девочка?! - не стесняясь, орёт Люгер. У него даже лицо слегка перекосилось - из нахальной, но симпатичной рожи стало каким-то дрожаще-злым. - Сама в подземелья лезь, если шкурой рискнуть охота. В метро, ну надо же! На поезде прокатиться.
- И что?! Если в самый низ не спускаться, через станцию и наверх - я заглядывала, там и не темно даже! Зато...
- "Не темно!" Ну да, не темно. А шныри откуда лезут, по-твоему? И вообще... Говорят, шумит там, в метро. Будто бы ездит что-то.
- Кто говорит-то? - встреваю я. - Соседей встретил?
- Да давно уже. В прошлом месяце. Из Северо-восточного, я у них тогда ещё баллон газа выменял. Ну и поболтать же успели. Шумит у них под землёй. А ещё рассказали - кто-то из подвала вылез и ночью утащил одну из семей.
- Врут?
- Толку им врать? Пуганые были, конфету даю.
Нехорошо. Не договоримся - каждый пойдёт сам по себе. Не люблю. Потом сутками маешься - соберёмся ещё все вместе? И когда собираемся - словно груз со спины долой. Да и помочь друг другу, если что, всегда можно.
На пол ложится старая, испещрённая пометками карта. Город на ней новенький, но поверх этой новизны давно легла вторая сеть обозначений - завалы, опасные места, потенциальные цели...
- На Космос, я так понимаю, согласны все?
Два кивка. Уже лучше.
- Так ведь можно через Десятую не переть. Обойдём с востока руинами. Тут, - тычу я карандашом, - крюк сделаем, да и всё. Выходим к развязке, лезем под ней - и мы на проспекте. Пару километров лишнюю намотаем, зато шкуры целее. Ну и разведаем, что да как.
Но Люгер не соглашается. Люгер любит поспорить - и тогда нужно дать ему высказаться, посидеть, согласно кивая головой, и подождать, когда он сам предложит то же самое. Мне пофиг, я не тщеславен.
И пока друг наш солнцеликий ворчит, распекая "собачий авантюризм", Линка украдкой мне улыбается. Она тоже понимает - идти надо без обид и разлада.
Жаль только, что идти - надо.

***

Утро, холод, снег, январь...
На самом деле - утро, прохлада, туман, безымянный месяц. Собираемся на площадке двадцатого, проверяем снаряжение друг у друга. Как обезьянки, которые у товарищей блох выискивают.
Фонари - норма. Пайки - норма. Медпакеты - норма. Ломик, газовая горелка, верёвки - весь мародёрский арсенал. Ножи и мультитулы - из разграбленного магазина. Оружие - из полиции.
Люгер, как всегда, со своим большим пистолетом. У меня и Линки - изящные ППМ. Много оружия мы не носим. Шумит, толку мало, весит изрядно - а если есть добыча, каждый грамм на счету.
- Выходим?
- Тихой тропы, - по традиции говорит Люгер.
Спускаемся до третьего этажа, там - через окно на крышу пристройки, сквозь дыру - внутрь, и по грудам пыльного хлама - на заднюю от улицы сторону. На всякий случай. Сперва с крыши и в телескоп смотрели, и просто так - но осторожность относится к тем привычкам, которые с гарантией удлиняют жизнь.
Обычной тропой - параллельно родной нашей улочке на восток. Люгер ведёт, за ним Линка, я - замыкаю. Верчу головой, по привычке больше - уж в этих-то краях каждая дыра мне знакома, могу с закрытыми глазами сказать, где какое ржавое корыто на веки вечные припарковано, где проход сквозной, а где - полянки, на которые, дорожа здоровьем, лучше не соваться. Мы почти на краю города обитаем, удар сюда дополз в ослабленном виде - людей, конечно, прихватило, но следов не так уж много осталось. Деревья вот, жаль, подохли...
С мрачных и пустынных дворов выруливаем на Автобусную. Тихо, чисто, даже ветра нет - только трупы автомобилей да тех самых автобусов, из-за которых улицу и прозвали. И серость кругом. Сколько времени прошло, а всё не привыкну - потому и просыпаться временами не хочется. Снится трава. Деревья. Детский смех за окном.
Тьфу. Хуже нет, если в поиске ностальгия пробьёт. Сам оступишься и товарищей подставишь.
Топаем уже полчаса - впереди перекрёсток, мятое железное оригами из десятков столкнувшихся машин. Пора сворачивать.
- Люгер, я веду.
- Давай, Сусанин.
Что ж, теперь поработаю. Квартал по левую руку - месиво, то ли блудливая ракета воткнулась, то ли бомбами угодили. Зачем - хрен его знает, город и без того накрыло с гарантией. Лазить я там лазил и кое-какой путь запомнил: теперь нужно топать осторожно и из памяти приметы выуживать. Ныряем в пролом, взбираемся на груду битого кирпича... Да уж. Словно великан поковырялся в коробке с кубиками. Перекошенные плиты и перекрытия, осыпавшиеся стены, лапы скрученной арматуры. Дорожка - уцелевшая дверь на уровне второго этажа. Там темно, но не так уж страшно... Было, по крайней мере.
По очереди хватаемся за торчащие прутья, забираемся на второй этаж.
- Я свечу, пятнадцать секунд, потом зову.
Два кивка.
Осторожно заглядываю внутрь - из-за угла, присев. Луч фонарика шарит по облупленным стенам, на которых вяло шевелится редкая чёрная поросль. Борода. Маленькая, фигня. Затекаю внутрь, снова замираю - ни звука.
- Заходим, гости дорогие.
Здесь, внутри, звуки шагов отдаются особенно гулко. Высокие старые коридоры, обвалившееся покрытие - мрачнота. Борода не обращает на нас внимания - и на том спасибо. Так, по старому зданию, добираемся до очередного завала. По одному спускаемся во двор. Тьма следит за нами из пустых окон, обкусанные взрывом стены обступают со всех сторон. Плохое место, объективно плохое - ничего не видим, зато сами - как на ладони.
- Бегом, но осторожненько.
Грудами битого кирпича прошмыгиваем в подвал. Чувствую себя мышью - пусть даже котов не видать.
Линка теребит за рукав.
- Мы где?
- В подвале.
Она не обижается - переспрашивает терпеливо:
- По отношению к Десятой - где?
- Ну... - я задумываюсь, - метрах в пятистах от самой улицы, и где-то четверть пути до развязки сделали. Сейчас подвалом чуть-чуть пройдём - и наверх.
- Дрянной подвал, - подаёт голос Люгер. - Мокрый.
- Простите, Капитан Очевидность, я не узнал вас под рюкзаком.
- Прощаю на первый раз.
Он, конечно, прав: под ногами хлюпает. Светим фонариками, пробираемся вдоль стены. Блики света скользят на чёрной воде.
- Стоп-стоп, - машу я рукой. - Дальше будет зал... Что-то типа бассейна. И слева - лесенка. К ней, по краю - бегом и на самый верх. В середину не заходить.
Собираемся у выхода - впереди тусклый свет, падающий откуда-то сверху.
- Линка, лестницу видишь?
- Угу.
- Первой пойдёшь. Люгер, ты за ней. Я замкну.
- Видел здесь чего?
- Видеть не видел, а место плохое какое-то. Все готовы? Раз, два - бегом!
Линка срывается с места, как маленькая шиншилла. Хлюп - разбрызгивают воду её ботинки, хлюп - рвётся она вперёд длинными прыжками, топ - и вот уже взлетает по лесенке, а следом за ней, отталкиваясь длинными ногами, несётся Люгер. Парой секунд позже стартую я. Подошвы оглушительно шлёпают по воде, но проснувшийся внезапно страх перед чёрным бассейном, на гладкой поверхности которого дрожит облик дырявой крыши, гонит прочь осторожность. Перед самой лестницей правая нога проваливается в пустоту, но прежде чем моя тушка фатально накреняется в сторону, крепкие руки хватают за лямки рюкзака и тащат наверх.
Быстро-быстро, заставляя дрожать бетонные ступени, взлетаем на уровень второго этажа и, не сговариваясь, пялимся вниз.
Чёрное зеркало, с которого уже стёрлись следы наших ног, едва заметно волнуется. Поверхность вздувается длинной полосой, потом ещё и ещё раз - будто кружит кто-то тонкий и длинный.
- Валим отсюда, - первым подхватывается Люгер.
- Валим. Спасибо, что поддержал.
- С тебя конфета, неуклюжик.
- Да хоть две.
Дальше идём вдумчиво: целых конструкций осталось мало, тут и там в перекрытиях зияют дыры, ведущие на нижние этажи или вовсе в подвальную глубину. Куски бетона висят на арматуре, но сталь пока держится - а заодно держит нас.
- Тёмным путём, стезёй мертвецов, - шепчу я строки из старой книги. Надеюсь, мёртвые будут достаточно благосклонны, чтобы не встречать нас в конце тропы.
- Чего бормочешь? - ворчит за спиной Люгер. - Духа увидал?
- Духов тут не водится. Они простор любят.
- Я не о тех, дубина. Такие, знаешь - мёртвые люди. Таскаются себе сквозь стены, бормочут таинственную пургу.
И с каких пор его на мистику потянуло?..
- Мёртвые люди - они вежливые. Где положили, там и лежат.
Мы протискиваемся сквозь щель между двумя стенами, и щель некстати навевает на меня мысли о могилах.
- А мне вот Кащей рассказывал...
- Тсс.
Память не подвела. Вот он - торговый центр, храм алчности. За ним - развязка, после развязки - цель нашего пути, нехоженый район Космос. ТЦ - огромный, круглый, со сквозным межэтажным пространством посередине. Стёкла в нём выбило соседним взрывом, но в остальном - целенький, на обратном пути можно и оглядеться.
Через технический блок пробираемся на второй уровень, долго разглядываем внутренние помещения, прячась за декоративными разграждениями и мёртвой клумбой. Слышу, как дышат товарищи и ветер чуть слышно шелестит в пустых рамах.
- Чисто.
- Чисто.
- Мрачно-то как, - невпопад сообщает Линка.
Света снаружи мало: тот кусочек неба, который мы видим, стал совсем серым. Внутри будто время замерло: полумрак в углублениях-магазинах, по кругу опоясавших центральный зал, скелетообразные силуэты стоек, высохший фонтан в середине...
В самом деле - мрачнее некуда.
Под ногами похрустывают большие чёрные хлопья. Давным-давно здесь было оживлённое место, и под удар попало очень много людей. Теперь мы ступаем по их останкам - жирному слоистому снегу - и даже не испытываем угрызений совести. Мы выжили. Они нет. Так уж вышло. Вряд ли мёртвым есть дело до того, что происходит с их трупами - если даже памяти о них нигде не осталось. Подошвы ботинок давят прах учителей, менеджеров, домохозяек, инженеров, агентов. Миллионы их, и у каждого было имя, была своя жизнь, своя маленькая вселенная. А потом вселенные схлопнулись - и прощай. Я даже не могу сказать, что это несправедливо - когда умирает цивилизация, понятие справедливости кажется глупым каким-то, мелочным. Мы же не думаем, что взрывы звёзд - это плохо?
Молча подбираемся к внешней стене второго уровня, подползаем к большому панорамному окну. Впереди - дорожная развязка, соединяющая лепестки города воедино.
В окулярах бинокля проплывает, подрагивая в такт дыханию, восточная эстакада - из-за ограждения видны крыши автомобилей. Мертвым-мертво, котелок небес варит кашу из серых туч.
- Что там, что там?
Пока Люгер следит за тылами, Линка тычется мне в плечо.
- Тишь да гладь. На той стороне какая-то фигня, вроде стройки... Дальше можно по оврагу - и мы на месте...
Перевожу бинокль - второй уровень развязки ниже, чем второй этаж нашего торгового центра и машин туда набилось побольше. Есть и горелые, и почти нетронутые - неудачники успели затормозить, другим повезло на полном ходу врезаться в бетонный отбойник и умереть чуть раньше, чем остальным.
Пустые машины, которые больше никуда не спешат.
В следующее мгновение я превращаюсь в камень. Дёрганой походкой, как подвешенная за ниточки марионетка, между автомобилей пробирается белесая паукообразная тварь. Из-за суженного поля зрения взгляд натыкается на неё внезапно и какую-то секунду мне приходится сражаться с собственными рефлексами, призывающими забиться в нору - но разум одерживает верх: правильное поведение сейчас - замереть и не дёргаться.
- Лин, Люгер, - шепчу едва слышно, - там биомех.
- Хрень болотная!..
- Вроде бы, нас пока не заметил.
Изнутри тела откуда-то взялись холодные пальцы. Ощупали желудок, поднялись выше - к сердцу. В городе мало активных хищников. Считай что и нет - духи только, но тех главное вовремя заметить и не глупить. Чего мы на самом деле боимся - так это не города, а наследия ушедшей эпохи. Одичавших автономных машин, способных к регенерации.
Биомех продолжает свой неторопливый обход, вихляя по загромождённой эстакаде. Со стороны может показаться, что шестиногая тварь повреждена - но у меня была возможность видеть её родню в действии. Ломаные движения - часть их алгоритма перемещения, сбивающего прицел, а кажущаяся неторопливость... Те, кого она обманула, из числа живых быстро выбыли.
Одна радость - эти штуки давно расстреляли боезапас.
Пот из-под кепки заливает глаза. Рядом беззвучно дышит Линка.
- Лин, - шёпотом зову я её. - Можешь мне глаза протереть? Только так, чтобы тебя снаружи не было видно.
Едва-едва - на пару сантиметров - отвожу назад голову. Тонкие пальцы касаются моего лица, промокают его салфеткой. Руки дрожат и ноют, но надо терпеть. Терпеть.
Снова придвигаюсь к биноклю. Веду из стороны в сторону. Эстакада пуста.
- Он знает, где мы.
Никто не переспрашивает, что случилось. Всё понятно без лишних слов.
Подхватываемся с пола и, уже не таясь, несёмся к заднему входу. Прах разлетается под ногами, трещат осколки стекла. Нам страшно и страх заставляет двигаться на пределе сил: по лестнице слетаем в одно мгновение, высота ничего не значит по сравнению со ставшим на след охотником. Технический блок, через который мы проникли в ТЦ, на противоположной стороне зала. За ним - щель, биомех в неё не пролезет, пойдёт в обход - тут-то наши шансы сравняются. Но пока...
С грохотом вылетают остатки стеклянных дверей на входе. Охотник прибыл.
- Налево!
Я ору, ничего не стесняясь - и единый на троих механизм бросает нас в нужном направлении, туда, где мы успеем ещё укрыться. Сквозь тёмный магазин пролетаем, руша какие-то стеллажи, и ломимся в заднюю дверь. Там должен быть выход в служебный коридор. Должен.
Если там тупик - нам конец.
Дверь!
Люгер выносит её, даже не останавливаясь. За спиной, совсем рядом - оглушительный звон и скрежет. Бесценные доли секунды тратятся на ориентацию во мраке - мы с Люгером дёргаемся в левую сторону, Линка - вправо. Хватаем её и тащим за нами.
- Вниз! - вопит ведущий теперь нашу троицу Люгер, скатываясь куда-то в совсем уж непроглядную тьму. Трещит сминаемый биомехом гипсокартон - задняя дверь магазина для него не преграда. Снова ступени - я мышь, преследуемая котом, и больше всего желаю спрятаться в норке.
- Где мы?!
Пытаюсь отдышаться. Выходит плохо.
- Подвал!
Линка успела сорвать с рюкзака фонарик - луч света выхватывает части какого-то оборудования. Снова бежим - подвал неожиданно велик, но заставлен то ли насосами, то ли чем-то ещё - и наконец едва не влетаем в стену.
Все глаза и уши - назад. Фонарик - вырубить!
Позади отчётливо слышен треск. Потом - всё нарастающий скрип. Скрип панциря о бетон.
- Оно лезет следом.
- Свет!
Теперь уже втроём мы шарим по углам в поисках спасительной двери - и не находим. Скрип нарастает - биомеху нелегко протискиваться по лестнице, но наше время уже на исходе. Сбиваемся в дрожащую кучку, объясняясь почти без слов - охотника встречаем на выходе, бьём в три ствола. Может и повезёт.
Нога спотыкается о край какого-то выступа. Инстинктивно свечу фонариком. Люк!
- Здесь люк!
Надежда вскипает в крови с новой силой. Люгер подцепляет тяжёлую крышку ломиком, Линка тут же пытается помочь её приподнять.
На другом конце подвала что-то большое и очень сильное втыкает крючья-лапы в кожухи насосов.
В свете фонаря мелькает мощная туша - биомех карабкается между потолком и машинами. ППМ дёргается в руке, пули с визгом рикошетят о бетон, с глухим стуком впиваются в панцирь твари. Повезёт, если попаду в глаза-датчики, но чёрта с два я в них...
- Чар, прыгай!
Зачем-то нажимаю на спуск ещё раз, будто хочу поквитаться с безмозглым убийцей. В странном спокойствии отправляю в круглый зев люка сперва рюкзак, затем - себя самого. Длинные лапы вспарывают пустоту подвала, а я, после мгновения бездумного полёта, валюсь на что-то мягкое. Сверху скрежещет чудовище, но бетонных перекрытий ему так просто не одолеть.
Кто-то подо мной недобро шипит.
- Подними задницу, десантура хренова!
Мягкое оказывается крайне сердитым Люгером.
- Все целы?
- Все, кроме моей гордости!
- Ну-ну, - успокаивает товарища Линка. - Он не специально.
- Нет, правда - Люгер, со мной потом поквитаешься - у всех всё нормально?
Скрежет замолкает: биомех понял, что до нас теперь не добраться и пошёл искать обходные пути. А может, в засаду сел. В любом случае, путь наверх нам заказан.
- Да порядок у нас, порядок.
- Угу, - подтверждает Линка. - Чар, а ты как?
- Минус пятнадцать патронов, в остальном - норма.
- Надо осмотреться.
Люгер, как по щелчку, перестаёт ворчать и включает рабочий режим. Потом, конечно, этот случай будет мне при каждой встрече припоминать - ну да сам виноват, нечего было на одном месте рассиживаться.
Лучи фонариков убегают во тьму. Вдоль бетонных стен низенького коридора закреплены кабели. Воздух затхлый, воняет плесенью, влагой, ржавым металлом.
- Кабельный канал. Магистральный, - в свою очередь сообщаю я очевидный факт. - Если мне не изменяет чувство направления - идёт перпендикулярно Десятой. Куда пойдём - к ней или на восток?
- На Космос, я так понимаю, забили?
- Хочешь с биомехом в прятки сыграть?
- Только после тебя.
- Так я уже сыграл. Неудачно.
- Тогда, как хорошие детки - по домам. Погуляли и хватит.
- Батарейки не вечные, - напоминает Линка. - Идём на запад, там поищем отнорок.
На запад - значит, на запад. Люгер затянул было старую песню про виденных им шнырей, но альтернатива в виде крюка под землёй и последующее возвращение с перспективой наткнуться на шестиногого знакомца поставила на возражениях крест. Стараясь не задевать головами потолок, наша компания топает в направлении Десятой улицы.
Через несколько минут воздух начинает чуть заметно свежеть. Мы, не сговариваясь, прибавляем ходу и вскоре набредаем на участок решётчатого пола, под которым угадывается гулкая пустота. В свете фонарей блестят металлические полосы.
- К метро вышли.
Линка, шедшая первой, легла на решётку и осмотрелась.
- Метров пять высоты. Ничего подозрительного не видно.
- И? - спросил Люгер. - Хочешь вниз?
- Вообще, не очень.
Не часто у Линки в голосе такие интонации просыпаются, неуверенно-виноватые.
- Но всё-таки, я думаю, стоит спуститься. По этому каналу мы мало ли куда забрести можем - на картах-то его нет. Зато с тоннелем метро всё ясно: пойдём на юг - выйдем на станцию, а от неё до дома рукой подать.
- Блин. Так и знал, что какая-нибудь хрень приключится. Так ведь и знал!
- Эй, эй, - хлопаю я Люгера по спине. - Всегда такое бывает, когда новое место идём разведать. Давай так: если тебе ну совсем никак не хочется туда лезть - мы в этот раз с Линкой тебя послушаем. Лин, ты как?
- Я согласна. Лю, не сердись, ты главный!
- Вот вы добренькие - растекусь сейчас, как мороженка. Давай типа, Люгер, веди нас в неведомые дали, а мы потом посмеёмся.
- Теперь-то что не так? Лезть в метро ты не хочешь, выбирать дорогу - не хочешь. Может, хочешь бутылочку молока и в кроватку?
- Да заткнись ты!
С таким чувством он это сказал, что я действительно заткнулся. Как-то... искренне.
- Вы это... извиняйте. Я тут в самом деле как баба капризная. Нашло что-то.
Вот и разобрались. Придвигаемся друг к другу, насколько позволяет здешняя теснота, обнимаемся все втроём. Ссориться нам нельзя, ну никак.
- Лезем вниз, - нарушает тишину Люгер. - Хрен с ним, с метро - надоело пыль со стен вытирать.
Решётка некоторое время спорила с нашим решением, но в итоге всё-таки поддалась, пожаловавшись напоследок протяжным скрипом. Линка привязала верёвку и первой соскользнула в туннель - повисла в паре метров от пола, посветила под ноги и по сторонам и только потом аккуратно спрыгнула.
Внизу царит всё та же кромешная темнота, но дышится посвободнее, чем в кабельном канале - тоннель просторен, когда-то в нём ходили быстрые и яркие поезда. Теперь сложновато представить вереницы вагонов, полных занятыми людьми, но ведь было же! Я и сам в них ездил. Ездил... Как будто в сказке. Не знаю, с каких пор, но воспоминания о прежней жизни начали казаться легендами. Кусками виденного кино. Вот же блин.
По обычаю погасили фонари, замерли, вслушиваясь и всматриваясь во тьму. В мёртвом городе любой звук - о чём-то да говорит. Особенно здесь, где и ветра нет. Мы, пока спускались, так нашумели, что обитай в этих подземельях какая-нибудь нечисть - сбежалась бы сюда всей толпой.
Темно. Тихо. Мы смотрим в темноту, темнота смотрит в нас. Интересно, что она видит?
- Идём? - набираюсь я, наконец-то, смелости - и оцепенение пропадает. Вновь светит фонарь - с ним идёт Люгер, мы с Линкой держимся в стороне и чуть позади. Даже тихие шаги отдаются неприятным эхом, поэтому ступаем как можно мягче - слух сейчас важнее, чем зрение. Странное дело: тоннель безжизнен, пуст и заброшен, но меня постоянно тянет посмотреть за спину. Мрак, едва разгоняемый лучом света, шутит с психикой шутки - так и видятся крадущиеся следом чёрные тени. Подсознательно я, жалкая обезьяна, жду появления из темноты чьей-то клыкастой морды, хоть и знаю прекрасно, что ни единого обладателя оной в городе просто нет. Неоткуда им взяться, а если бы и взялись - то сдохли бы с голода. Вряд ли подземное чудовище сумеет жрать бросовую органику и высасывать остатки топлива из машин, как проклятые биомехи, а ведь и тех осталось совсем немного.
Идём небыстро. Через какое-то время я сменяю Люгера с фонарём и тут же начинаю чувствовать себя уже не объектом охоты, а самой настоящей мишенью. Освещаю дорогу, осматриваю стены и потолок. Вдоль туннеля тоже идут пучки кабелей, стены кое-где пятнают тёмные потёки - гидроизоляция медленно приходит в негодность. Если не считать моих иррациональных фантазий, в подземке совсем не страшно. Она попросту мертва, а мёртвые, как сказал какой-то мудрец, не кусаются. Хотя страшилки про метро ходят, не без этого... Люди неисправимы - мифотворчество цветёт даже на руинах цивилизации.
Меня подменяет Линка - кажется, что мы под землёй уже целую вечность, хотя на самом деле прошло не более полутора часов с момента бегства из торгового центра. Жутко хочется говорить - всё равно о чём. Изрекать банальности, болтать о пустяках - лишь бы рассеять гнетущую тишину, нарушаемую только дыханием товарищей. Нельзя. Тишина - наш друг. Скоро станция, свет, поверхность - я снова увижу живые лица и станет легче.
Пятно света рыскает впереди, начинает сказываться усталость - ходьба в такт размеренному постукиванию почти убаюкивает, притупляет внимание. Что-то не так. Не так...
Постукивание.
Тук-тук. Тук-тук. Ритмично. Глухо. Ближе и ближе.
- Ты слышишь? - шепчу я на ухо Люгеру.
- Чего?
Он дёргается от неожиданности, замирает, а потом с непередаваемым чувством выплёвывает ругательство, каких обычно от него не услышишь.
- Что случилось?
Линка погасила фонарь и придвинулась к нам. Касаюсь её руки и чувствую дрожь.
- Поезд! Поезд, мать вашу, поезд! - шёпотом орёт Люгер.
От него так и несёт страхом и злобой.
- Фонари в зубы и побежали!
Снова, как по команде, мы становимся одним целым, без вопросов принимаем его уверенность - и бежим от оживающей тьмы.
Пляшут уже три пятна света. На бегу смотрим по сторонам, но укрыться внутри тоннеля негде. Попали. Не знаю куда, но вляпались. Постукивание за спиной становится громче - оно мало напоминает гул несущегося под землёй поезда, но чёрта с два я хочу узнать, что именно его издаёт.
Позади теперь не просто стучит. По тоннелю катится громкий ритмичный лязг, в темноте за спиной по-прежнему не видать ни единого огонька, и это пугает едва ли не сильнее, чем звук. Люгер матерится в полный голос - мы, как зайцы, скачем прямо по рельсам, а металлический голос нагоняющей нас хрени звучит так, словно от наших пяток её отделяет один рывок.
- Свет! - вопит Линка.
Все силы уходят на то, чтобы не сбить дыхание, но я всё-таки бросаю полный надежды взгляд. Зев тоннеля впереди чуть сереет - если только мозг не скормил мне иллюзию.
- Поднажали!
Нет, не иллюзия - чернила тьмы разбавлены полумраком, значит, до станции буквально рукой подать. Считаю секунды. Один, два, три... пятнадцать... двадцать один... тридцать пять... Стены тоннеля обрываются, кругом - пустота. На рефлексах бросаемся врассыпную - я успеваю цапнуть Линкину руку, Люгер проскакивает чуть дальше. Почти не сбавляя скорости, взлетаем на платформу и тут же забиваемся в щель между полицейской будкой и служебным проходом - сплошь заросшим шевелящейся бородой. Куда спрятался Люгер, я не вижу - в дохлом свете, пробивающемся через главный вход, видны лишь торговые автоматы. Плохо, что разделились - ну да ничего уже не поделаешь.
"Тук-тук" из тоннеля звучит с другим интервалом - что бы там ни было, создаётся полное ощущение, что оно тормозит. А потом - внезапно - на станцию вкатывается нечто длинное, большое и чёрное. В щель между креслами, которые прикрывают меня и Линку спереди, видно, как оно останавливается, лязгнув напоследок металлом. Поезд. Всё-таки поезд. Абсолютно чёрный, словно бы обгорелый, с мёртвыми провалами окон.
Никто не выходит из пары его вагонов. Никто не нарушает оглушительной тишины. Я даже не пытаюсь объяснить себе это чудо мёртвого города - у меня, рационально мыслящего до мозга костей существа, объяснений попросту нет.
В тишине рождается тихий шелест. Я инстинктивно прижимаюсь к Линке, она - ко мне. Одна за другой начинают пятнать сумрак порхающие светлые точки. Проходит ещё несколько секунд - и станция наполняется шорохом сотен крыльев.
Шныри.
Мы ещё крепче вжимаемся друг в друга и замираем. Шныри - проводники смерти. Заметил их - беги, не можешь бежать - прячься. Никто не знает, откуда взялись крупные, размером с кузнечика, белесые насекомые. То ли самовоспроизводящийся подарок от прежнего человечества, то ли причуда нового мира - но тот, кто им попался, в числе живых останется ненадолго. Просто исчезнет. Как, куда - вряд ли можно узнать.
Рука в моей руке мелко-мелко подрагивает - чувствую даже сквозь перчатку. Шелестящая стая растекается под потолком, отрезая пути к побегу. Конец? Вот так вот глупо - конец? Не хочу... Я даже представить себе не мог, как же не хочу умирать. Когда просыпался. Когда смотрел на мёртвый город в окно. Должен же быть... выход? Для меня, Чара, Чародея, за удачливость ведь прозвали - и для него, глубоко похороненного Рыжкина Евгения Анатольевича, и для Линки, которая ведь Лина на самом деле, и для...
Вспарывая погибельный шелест, разносится на всю станцию дикий крик. Едва успеваю ухватить Линку, повалить на пол, зажав рот - и вижу, как стая шнырей разом качнулась вправо от нас.
Туда, где прятался Люгер.
Линка извивается, никак нельзя её отпустить - потому что бросится на помощь, не думая, и наверняка пропадёт. Крик не смолкает. Не знаю, что нужно делать с человеком, чтобы он так кричал - чтобы хотелось самому упасть ничком, зажать уши, закрыть глаза, лишь бы не слышать истошную ноту боли, тянущую за все ниточки нервов разом.
Может, это подло, может, трусливо - но мы ничем уже не поможем.
Пронзительный скрип. Голос Люгера угасает, а мы, полумёртвые, валяемся на полу - Линка наконец перестала сопротивляться. Что-то глухо шлёпает по мрамору, слышно, как сдвигаются и падают секции кресел. Странный булькающий звук, шорохи, скрипы. Когда они начинают удаляться, я всё же заставляю себя поднять голову и посмотреть в щель.
То, что я там вижу, трудно перенести.
Полумрак скрывает детали, поэтому глаза нащупывают единственное светлое пятно - лицо Люгера. Кто-то - или что-то - втаскивает его в дверь вагона, разобрать удаётся только оплывшие очертания двух отдалённо человекоподобных фигур, чёрных, как и весь поезд. Лицо освежёвано, кожа свисает с него клочьями - но не это самое страшное. Оно не исчезает в тени, а будто бы погружается в чёрный кисель и время, участливо замедляясь, позволяет мне рассмотреть во всех подробностях, как тает, обволакиваемое живой чернотой, безжизненное тело.
Последними исчезают глаза. Вряд ли они ещё живут, но мне в них чудится безмолвное презрение к предателю, бросившему товарища умирать - и это чувство переворачивает всё, что осталось человеческого внутри.
Вырванный из кобуры ППМ злобно лает. Очередь хлещет по страшным чёрным фигурам, по выползшему из ада поезду, а изо рта рвётся бессвязный крик - примитивный сплав ненависти и страха.
Кажется, одно из чудовищ валится - но рассмотреть я не успеваю. Дёргается, как на ниточках, стая шнырей. Твари пикируют прямо на нас, крохотные челюсти впиваются в кожу. Кажется, из поезда ещё что-то лезет, но кто-то сильно дёргает меня за руку и заставляет упасть.
-Чар!
Безумный взгляд Линки прямо передо мной.
- Туда! - снова тянет она к служебному ходу.
Очередной шнырь впивается в ухо. Густая борода может и не пропустить. Тогда нас не станет. Но- тающее во тьме лицо Люгера встаёт у меня перед глазами - лучше уж так. Я и Линка бросаемся в размеренное трепетание чёрной поросли.
Мир останавливается. Мгновенно пропадают шныри. Смолкают всякие звуки. Всё, что я чувствую - тепло Линкиной руки в своей ладони и нежные, шелковистые касания бороды. Ни зрения, ни слуха, ни запаха - лишь осязание. Только оно одно. Мы продвигаемся - медленно-медленно, находя дорогу не столько на ощупь даже, сколько интуитивно - а мягкие невидимые пальцы исследуют каждый сантиметр наших тел. По щекам и лбу течёт кровь. Интересно, борода любит кровь? Что она такое, как принимает решения, о чём судят сейчас эти гибкие, не живые и не мёртвые стебли, выросшие на руинах цивилизации? Лишь одно знаю точно: если они захотят - нас не станет. Будет ли это больно? Или нас разберут так же нежно, как сейчас гладят? Тепло в руке. Пол под ногами. Лестница. Я ещё живой, или заблудился в предсмертных снах?
Что-то шевелится на спине, под одеждой. Пальцы становятся настырнее, быстрее - теперь они не гладят, а прижимаются, обволакивают руки, шею, лицо. Рефлекторно начинаю дышать часто и мелко - как будто это поможет, как будто успокоит того, в чьей власти мы оказались. Сколько ещё идти? Сколько...
Мы делаем очередной шаг и вываливаемся в свет. Он кажется ослепительно-ярким, хотя на самом деле в помещении царит полумрак - лишь не такой густой, как внизу. Секунд десять, не меньше, просто глазеем по сторонам и дышим прохладным, удивительно свежим воздухом. В левой руке по-прежнему сжата ладонь Линки, в правой - ППМ с опустевшим магазином, живое напоминание о подземном ужасе.
- Надо бежать.
Голос у меня непривычно глух. Вставляю запасной магазин, осматриваюсь - уже осмысленно, и эйфория от нежданного спасения тает быстрее, чем жир на сковороде. Мы всё на той же станции - точнее, в служебных помещениях её наземного уровня. Если стая полетит вслед за нами через главный вход...
- Чар, у тебя на лице...
- Что?
Кровь от укусов, кажется, перестала течь. Зеркал мы, понятное дело, с собой не носим. Линка молчит и смотрит. Я, как идиот, тоже смотрю на неё - и только тут понимаю, что чёрные полосы на её симпатичной мордашке - не пыль, не грязь и не сажа. Почернела, кажется, сама кожа. Со страхом ощупываю собственное лицо - и вздрагиваю, находя омертвевшие, нечувствительные участки.
Борода всё-таки взяла свою дань.
- Потом разберёмся. Мы на Десятой, на верхнем уровне станции. Проверяем улицу и делаем ноги.
- Угу.
Не знаю, что она чувствует. Не время спрашивать. Сейчас нам надо играть в сильных. Делать вид, что всё по плечу. Задача - оставить между нами и станцией как можно большее расстояние. Добраться до дома. Зализать раны.
В помещениях - полный бедлам. Перевёрнутая мебель, рассыпанные аникарточки*, давно уже застывшие и раскрошенные. Здесь прокатилась волна самой обычной паники. Наверное, сотрудников метро успели уведомить об ударе, только вряд ли это им помогло. Скорее, превратило остаток жизни в коротенький и бурный кошмар.
Возле выхода, как памятник офисной бюрократии, застыло пыльное кресло. Аккуратно затаскиваю его внутрь и занимаю освободившееся место. На улице пасмурно, хмурые облака задевают животами мачты антенн, но дождь, как видно, так и не начинался - асфальт и плитка совершенно сухие. Чуть-чуть высовываюсь, готовясь к худшему - улица, как и полагается, без движения. Порхающих шнырей не видать.
- Линка, видишь щель на той стороне? Между магазином и жилым комплексом?
- Вижу.
- Нам туда. Рывок. Ты как?
- Нормально.
- На счёт три. Раз, два... три!
Срываемся и летим. Между сцепившихся автомобилей, через ограду, по голым газонам - только бы убраться с открытой всему и всем улицы. Между домами чуть-чуть спокойней, да только сотни пустых окон со всех сторон - не совсем то, что сейчас нам надо. Вдоль стены, в щадящем темпе - до угла, свернуть, через парковку и спортплощадку, по бетонной лесенке в арочный проход, и наконец - в распахнутые двери очередного подъезда. Дышим. Хороший получился рывок.
- Осмотреться надо.
Линка кивает. Куда-то подевалась её беспечность, остался зверёк - может, ещё не загнанный, но напуганный - это точно.
Пустая лестница. Закрытые двери. Дверь хрен выбьешь, да и шуметь не стоит - однако же нам везёт. Одна из квартир стоит нараспашку и вряд ли кто-то в ней будет против визита двух незваных гостей.
Мёртвая квартира, из которой так и не выехали жильцы - это... Неприятно, наверное. В другое время я бы, может, и почувствовал себя вором, но сейчас картина законсервированной жизни незнакомых людей почти не трогает. Даже фотографии в рамках. Даже игрушки в детской. Сейчас меня интересуют только окна, из которых можно очень осторожно выглянуть, не приближаясь к стеклу.
А вот на Линку обстановка, похоже, действует. Сидит, перебирает рассыпанные детальки конструктора.
- Лин, давай поедим. С утра ничего во рту не было.
- Давай, - эхом отзывается она, и мы, сидя друг напротив друга среди теней чужого прошлого, поедаем паштет из банок. Дрянь, на самом деле - но когда оголодаешь, очень даже неплохо. Сразу настроение поднимается.
- Чар...
- Что?
- Люгера больше нет, да?
- Да.
- А он ведь не хотел лезть в метро.
- Да.
- Понятно.
Она не плачет, и я даже не уверен, что это хорошо. Нас теперь только двое. Слишком мало для смеха, шуток и дружбы.
Вставать не хочется. Хочется сбросить пыльное одеяло с кровати, упасть туда и уснуть. И чтобы проснуться в живом и солнечном... Нет, нет, нет! Совсем расклеюсь. Кое о каких вещах вспоминать особенно вредно.
- Пора домой.
Дом. Самое лучшее место, какое ещё осталось у нас в этом мире.
Теперь, наверное, можно и не спешить. Крадёмся, как обычно - вдоль стен, заборчиков, гаражей. Выглядываем, высматриваем плохие места. Замечаю Чёрное дерево посреди клумбы - погань вяло шевелит бичами-ветками, но для нас угрозы не представляет. Очередная отрыжка закончившей всё войны. Нелепая, привычная, странная.
Наконец подходим к исконно "нашим" местам. Тут знакомы каждый подъезд и проулок, тут даже по-своему мило - видно, сказывается былое очарование спального района, обжитого, но не старого. Осталось перейти лежащую перед домом улицу - и мы там, откуда начали сегодняшний путь. В последний раз забираемся в чужую квартиру, невысоко, на третий этаж, осматриваем дорогу и такую беленькую, аккуратную, любимую бетонную свечку. Как и ожидалось - всё чисто. Открытая дверь подъезда манит в родной уют.
Открытая?!
Холодный страх набрасывается стремительно, словно сидевший в засаде хищник. Притаившаяся за знакомыми окнами темнота в одно мгновение перестала быть родной и показала клыки.
Мы не пользуемся дверью подъезда. Она должна быть закрыта.
Только бы голос дрожать не стал. Бояться-то я могу, а вот её пугать...
- Лин.
- Я вижу. Там дверь открыта.
Тихо, спокойно. И кого я пугать собрался?
- Что делать будем?
Не удержался - пытаюсь всё-таки разделить ответственность. Не могу. Лимит самостоятельных решений исчерпан.
- В запасную квартиру?
Всё так, всё верно. Потеряли одну норку - идём в другую. Жалко бросать накопленные сокровища, но своя-то шкура ценнее. Нору найти легко - весь город в нашем распоряжении. Сложнее найти тех, кто будет по норкам жить.
- Может, до темноты подождём?
- Нет. Мы в темноте плохо видим.
- Но и они...
Ловлю себя на слове. А кто - они? Неведомые чудовища из метро, повелители шнырей? Неужели так и пропадали другие люди?
- Не-а. Они в темноте, как дома.
Я не спрашиваю, откуда Линка об этом знает. Просто знает - и всё.
- Тогда пошли.
Подавленные, выбираемся из подъезда - и даже не удивляемся, заслышав шорох тучи маленьких крыльев.
Срываемся с места, бежим, бежим. В который раз за сегодня я изо всех сил отталкиваюсь ногами от мёртвой земли? Шныри не пытаются нападать - держатся чуть поодаль, но и не отстают. В отчаянии стреляю по проклятой стае, но это всё равно, что тыкать иголкой в облако. Начинает смеркаться, дыхание рвётся из груди с хрипом, позади петли по бесконечному лабиринту дворов, улочек и подвалов - и уже не до запасной норы, только бы сбросить стаю, только бы уцелеть.
Кажется, что-то преследует нас, прячась в тенях. Шныри, вроде бы, поотстали, потеряли след среди одинаковых домов, сквозь которые пролёг маршрут этой гонки - всё ж таки летают они небыстро и держаться предпочитают вместе, на наше счастье. Но смутное движение на периферии зрения - чудится мне оно, или нет? Видно, город больше не равнодушен к маленьким человечкам, живущим на его теле. Город стал хищником.
- Лина, - выдыхаю на бегу, - там за нами...
- Что-то, - под стать мне выдыхает она.
- Надо... Надо оторваться.
- Я... Быстрее... уже не смогу...
- Тогда беги прямо... Впереди...
Перепрыгиваем через заборчик. Прямо по курсу - громада длинного здания с зевом сквозного прохода посередине.
- Я там спрячусь и встречу... Ты, главное, сразу сворачивай направо... Оба свернём... Оно не должно понять.
Врываемся под бетонные своды - здесь почти ничего не видно, место - удачнее не придумаешь. Бросаемся за угол - я рывком до ближайшего подъезда, Линка - вдоль дома дальше. Что бы там ни было - теперь бы не оплошать.
Бесконечной лентой текут секунды. Догадается охотничек, или нет? Сердце колотится так, что его, наверное, слышно со всех сторон. У меня ещё полный магазин. Руки не дрожат - я ведь приказал им быть твёрдыми. Край прохода хорошо различим. Сейчас. Сейчас всё решится.
Стремительная тень вымётывается на открытое место. Пули безнадёжно запаздывают, чиркая по асфальту. Приземистое тело на четырёх широко расставленных лапах прокручивается вокруг своей оси и без паузы бросается на меня - но не по прямой, а наискосок, к стене, отталкивается от неё и прыгает. Вторую очередь я даю, уже опрокидываясь на спину, и удача всё-таки улыбается - тварь, напоровшись на свинцовое жало, неловко падает рядом. На этом моё везение заканчивается - длинная, непомерно длинная для тела крупной собаки лапа впивается в бедро. В полуметре от себя я вижу блестящие глазки и раскрывшиеся жвалы с десятками чёрных лезвий. Существо дёргается, пытаясь встать - у него ещё есть силы, чтобы бороться. У меня, кажется, больше нет.
- Подавись, - шепчу я надвигающимся челюстям биомеха.
Грохот оглушает. Кажется, что стреляют прямо над ухом. Брызгами разлетается панцирь, выстрелы рвут чудовище в клочья.
Надо мной, чуть шатаясь, стоит с оружием Линка.
- Я же говорил... чтоб бежала.
- А я уже не могу, - равнодушно сообщает она. - Биомех, значит?
- Мелкий... Нам повезло...
Она не отвечает - садится и начинает перевязывать мою ногу.
- Идти сможешь?
- А разве остался выбор?
Идти - громко сказано. Ковылять. Удаляемся от места схватки едва ли на километр - на большее нет сил ни у Линки, ни у меня. Забираемся в один из домов - повыше, инстинктивно прячемся от предательской земли, под которой завелось что-то враждебное и чужое. В темноте ванной комнаты, за закрытой дверью, едим остатки припасов.
- Завтра, - пытаюсь завязать разговор, - надо решать, куда идти завтра.
- Надо ли?
- Ты...
- Я, кто ж ещё? Устала.
- Поспи.
- Чар, Чар... Чародей без магии... Может, хватит?
- Умереть надумала?
- А если и так? Мы за один день потеряли всё. Его... Дом...
- А я не хочу, чтоб ты умирала. И сам не хочу.
- И что? Всегда бывает так, как мы хотим? Тогда бы и сегодняшнего дня не было. На, смотри.
Она зажигает фонарик, протягивая мне руку с закатанным рукавом. Кожа на тыльной стороне слезает пластами. Под ней проглядывает что-то лиловое, маслянистое. Крови нет. Я сглатываю, не в силах вымолвить ни слова.
- Понимаешь, да? Я сегодня перешла свой предел. Так, может, год бы ещё прошёл. Или два. Но уже всё. Когда мы бородой лезли - я почувствовала. Ты не думай, это не больно, - взгляд Линки устремлён в стену, и не понять, со мной она говорит или сама с собой, - просто очень противно. Не хочу ждать, когда вся стану... этим.
- Лин...
- Нет, не трогай меня. Только за руку подержи, ладно? Если не боишься.
Я не боюсь. Сухие и горячие пальцы обхватывают мою ладонь.
- Это ведь ещё не конец.
- Думаешь? А по-моему, уже всё. Как раньше ничего не будет. Не хочу, чтобы ты меня такой видел. Ничего не хочу.
- Зато я - я хочу. Я эгоист. Поживи хотя бы ради меня. Хоть сколько. Неделю. Две. Пока не выберемся. Потом, как скажешь - я сам тебя застрелю. Идёт?
- Идёт, - усмехается Линка. - Кто ж знал, что ты такой плакса.
И тут, совершенно неуместные, вырываются наружу давно загнанные в подполье слова:
- Я не хочу тебя потерять.
Линка поворачивает ко мне лицо, на котором - слабая тень улыбки. И всё, вроде бы, спокойно, но застывшие глаза говорят мне, что я ошибаюсь. От её взгляда веет безнадёгой и равнодушием.
- Чар, - шепчет она. - На плече...
Я опускаю голову. На левой руке, уцепившись лапками, сидит белесое насекомое.
Дьявол!
Шнырь хрустит под пальцами - бежать, куда угодно - бежать, прочь с места, в город, в руины, схватить Линку в охапку и...
- Поздно.
Из её глаз уходит всякая жизнь. Я и сам слышу - десятком этажей ниже что-то тяжёлое пробирается по подъезду.
В ППМ шестнадцать патронов.

***

Две матово-чёрные массивные фигуры, вся поверхность которых непрерывно шевелилась, прокатывалась чуть заметными волнами, стояли посреди комнаты. Перед ними лежали двое - парень и девушка, исцарапанные, грязные, одетые в городской камуфляж. Оба - серокожие, с белыми, совершенно выцветшими волосами и заострившимися чертами лиц. Из простреленной головы девушки натекла лужица крови.
- Говорит ЛБ-2. Концентрация БАВК** во вторичных образцах тканей - более тридцати процентов.
- Рябов, ты это видишь?
- А как же, товарищ майор. У женской особи, похоже, процесс пошёл. До сорока трёх во внешних покровах и до пятидесяти - во внутренних органах... Она наполовину из этой дряни, странно, что до сих пор человеком выглядит.
- Вот же уроды... Этот, - чёрная, вязкая нога пнула парня, - Дыменко убил. Попал вскользь, но "кокон" не успел затянуться.
- Они же всё-таки защищались, - возразил названный Рябовым. - Их можно понять.
- Да, да... инстинкт самосохранения, всё такое... А живучие они оказались.
- Ещё бы. Такой кросс отмотать. Полагаю, дело в более эффективном энергообмене перерождённых тканей...
- Да и хрен с ними. Сдохли и сдохли. Надеюсь, теперь у твоих научников в материалах недостатка не будет. Сейчас подойдут "Вараны", расчленят это дерьмо и возвращаемся. У меня активная оболочка на две трети за ночь истрачена...
- Товарищ майор, а вы бы хотели...
- Чего?
- Пожить вот так, как они. Под открытым небом, не в подземелье?
- А за каким хреном я, по-твоему, их ловлю?..
- Мне кажется, вы их ненавидите.
- Рябов...
- Давай по-простому, Сергей. Если вдруг у нас будет результат - я хочу сказать, хоть какой-то положительный результат - мы ведь станет точь-в-точь такими. Только, может, постабильнее, чем они. Ты как, готов к такому существованию?
- Ты что хочешь...
- То самое. Ты же не дурак, хоть и притворяешься, должен понимать, что иммунитет к "Хелю" невозможен. Это тебе не бактерия и не вирус. Мы выйдем на поверхность в симбиозе с БАВК или не выйдем вообще. Ну так как - готов на такое?
- Я... не знаю, Антон, - сдался наконец-то майор.
- Вот и я не знаю. Да это и не важно - мы всё равно им жить не позволим, даже если ничего не получится. Странные мы существа - люди...
- Водочки тебе надо, Антон. Разглагольствуешь, мутантов жалеешь. Смотри, внизу такого не сболтни. А то знаешь...
- Знаю, Серёга, знаю. Мутанты, симбионты - они такие. Разные очень. Иногда и не поймёшь, в чём от человека отличие - а оно есть...
- Вот именно.
По лестнице грохотали "Вараны".

* - Одноразовые гибкие экраны с небольшим объёмом памяти и анимированными изображениями. Использовались как расходный материал и дешёвые фирменные сувениры.
** - Биологически активные внеклеточные компоненты.

@темы: Рассказы, Бред