Аккуратное. Аккуратное здание, пронизанное бесконечными коридорами. Здесь есть светло-серые матовые панели на стенах, и тёмно-серое бархатистое покрытие на полу, и бледно-светящиеся плафоны на потолке, и двери - такие чудные двери, будто над каждой колдовали три сотни и ещё четырнадцать инженеров. Всё такое идеальное, что боязно прикасаться. Каждая линия занимает единственно верное положение, везде, где только можно - стерильная чистота и симметрия.
Наверное, дизайнер мог похвастаться совершенными чертами лица. Или не мог?..
Волосы - неприлично растрёпаны. Рука машинально пытается их пригладить, но замирает, прикоснувшись ко лбу, и падает снова. На губах играет чуть заметная улыбка с привкусом лёгкой иронии. Если хорошо присмотреться, видно, что улыбка немного кривая. Но никто не присматривается. Чёрный наушник исправно льёт в правое ухо какую-то музыку, левый безвольно повис и качается в такт шагам. Стены гасят звук, не давая ему набрать силу и колебания, рождённые от соприкосновения подошвы ботинок с полом, бессильно уходят в небытиё.
Кто это у нас такой любопытный? Мы ему улыбнёмся! Интересно, кто-нибудь уже вывел формулу мощности улыбки? Если нет, надо озаботиться - вон, аж людей отшвыривает...
Тук, тук - глухо отдаются шаги. Клац, клац - вторят им незастёгнутые пряжки ремней. А мысли почему-то бесчинствуют молча.
Кто, всё-таки, спроектировал настолько совершенное здание? Хорошо бы выпить с ним кофе. Уж кофе-то у него будет до неприличия восхитителен!
Секундой позже - или безвкусен.
Белая дверь. Электронный замок.
Нет, не мешайте, я сегодня не к вам.
Глаза такие живые - почти настоящие. В них отражается свет плафонов и серые линии помещений. Раз, два - поворот. Короткий коридорчик и ещё одна дверь. А за ней... Чего только нет за ней! Чисто, ухожено, и приборы! Не так уж и много, кстати. Но красивые - светятся огоньки, светятся тончайшие мониторы, и шкафы белые непрозрачные, и прозрачные шкафы тоже - в которых есть что-то очень и очень важное - а ещё здесь полно самого чистого искусственного света, какой только может быть. Но не яркого, не слепящего.
Да, ты здесь. Я, как всегда, не могу понять выражение твоего лица. Ни равнодушие, ни презрение не оставляют на нём следов. Наверное, так удобней. Зато во мне можно прочесть почти всё. Всё, что способен понять человек, разумеется. Ну же, что ты мне скажешь? Ничего, я знаю, ты промолчишь. Зато я - опять улыбнусь. Как нелепо, наверное, выглядит человек в чёрном балахоне и одном наушнике среди такого великолепия... Увы, с этим ничего не поделаешь. Прости, если раню твои тонкие чувства своей убогостью. Выше. Ты всегда выше этого. Каждым движением руки, наклоном головы, словом и даже взглядом ты рисуешь узор гармоничных образов, создаёшь удивительный мир из стеклянных паутинок, лунного света, ночной темноты и аромата сирени. Прикоснуться к нему можно, лишь сотворив не менее совершенную мелодию, соединив её с той, что навсегда пребудет в твоих глазах...
Но я не умею касаться нежно. Не умею плести эстетически совершенные иллюзии. Бокал из лучшего хрусталя разобьётся на миллион звенящих осколков. В их падении можно услышать музыку - даже я на мгновение способен её услышать - но красота разрушения быстро приедается. Мои грубые руки обрекают на гибель твои миры.
Когда-то казалось, что это ужасно несправедливо. Теперь же я просто радуюсь. Радуюсь, разбивая шкаф и выдирая из него бесценные колбы и провода. Радуюсь тому, как весело хрустит стекло под ногами. Я могу смеяться, ломая мониторы, аккуратно уничтожая компьютеры с бесценно-красивыми результатами. Попробуй! Ах да, это не для тебя...
По крайней мере, ты не боишься. Знаешь ведь, что ломать тебя мне не хочется. Хотя... Это всё равно было бы бесполезно.
Ненависть. Я чувствую её струны. Они натянуты и вибрируют, невесомые, но прочные - похожие на колючую проволоку. Откуда я знаю про колючую проволоку? А, неважно. Сейчас ты меня ненавидишь, и это главное. Пускай не так, как ненавидят врага (ещё одно незнакомое понятие), но хотя бы холодно-презрительно - как умеешь лишь ты.
Захоти ты меня ударить, я был бы счастлив. Теперь понятно - пытаться стать тобой было невероятно глупо. Выстраивать себя в угоду чужому эгоизму, загонять в рамки, ограничивать и наконец-то понять - я вовсе не ниже, чем ты.
Посмотри, ну разве не здорово? Иногда стоит внести немного хаоса в абсолютный порядок. Или даже много... Догадаешься, что случится? Тогда спеши. Я освобождаюсь, нет смысла застревать в прошлом. Пока!
Нежное солнце прыгает по зеркальным окнам большого города. От такой просторный и светлый! Кое-где ещё лежит тень от высоких зданий, но широкие дорожки манят своим простором. Ветер несёт свежие запахи, напоминает о приходе весны и приятно холодит кожу. И маленькие облачка в очень чистом, бездонном небе. И... И столько всего кругом! А за спиной - красивые гладкие башни, а за спиной - дорога, вынырнувшая из подземных ворот, за спиной высится матово-серая, изящная призма, таинственно поблёскивает непрозрачными стёклами... За спиной остаётся чужое прошлое.
Редкие прохожие не обращают внимание на кого-то в чёрном, шагающего вперёд с весёлой улыбкой. Глаза спрятаны за очками, но они ведь тоже улыбаются, правда? Очки летят на бетон. Глаза улыбаются.
Ветерок треплет волосы и человек с наслаждением вдыхает его, запрокинув голову. Рука, сжимающая миниатюрный пульт, поднимается на уровень лица. Он тоже красивый и аккуратный, настоящее электронное чудо, на которое приятно смотреть. Улыбка. Палец нажимает на кнопку.
На месте здания вспухает багрово-чёрное облако, легион пламенных демонов рычит и ярится внутри него. Стена горячего воздуха проносится мимо. Пахнет горелым пластиком, но человеку нравится этот запах. Он идёт, не оглядываясь назад, где медленно оседают на землю миллионы чёрных обломков. Они неслышно звенят, и человек наслаждается этой музыкой.
Город. Солнце. Весна.