Когда-то Бледный отжимался, стоя головой вниз и ногами на стене. Ещё он отжимался на пальцах и отжимался с хлопком. И только-только начинал любить турник. Теперь всё это запрещено, и пятьдесят отжиманий на кулаках, которые я себе позволяю, сделали бы врача, жёгшего мои глаза лазером, очень злым. Однако эта потеря, сколь бы неприятна она ни была, из разряда непреодолимых обстоятельств, стихийных сил. Я не мог выбирать, от меня ничего не зависело - и я смирился с этим. В конце-концов, не могу служить Императору мечом - буду служит Ему словом. Сожаления, конечно, остались - но они не так тяжелы.
Куда хуже другой класс потерь - таких же безвозвратных, как элементы здоровья, но явившихся результатом собственных ошибок и действий. Эти действия не были стихийными, не были неотвратимыми, последствия зависели от тебя в очень большой степени - но ты ошибся и рукотворная неудача стала такой же железобетонной, как неудача стихийная и случайная.
Я так и не научился смиряться со вторым классом. Мой мозг отказывается признавать, что совершённое им не может быть им же исправлено, как бы глупо это ни звучало. По-моему, мой мозг считает себя богом. Жаль, что его мнение ничем не подкреплено.