Вот и настала любимая мной пора межсезонья, когда нет ещё непролазной грязи, серой ваты от горизонта до горизонта, когда холодно - но не столь сильно, чтобы ощущать неудобство от толстой одежды. Нет пока бесконечных дождей, далеко до зимних ветров и голой, мёрзлой земли, зато небо играет восхитительными цветами, облака неповторимы, а воздух свеж и приятен. Это время скоро закончится - оно зыбко и недолговечно, как всё, что в своей красоте балансирует на грани сна и реальности. В эту пору хорошо мечтать и постигать бытие во время прогулок, в эту пору хороши старые кварталы города и безлюдные парки, в эту пору тени деревьев пляшут вокруг ночных фонарей, а ветер рождает желание завернуться в одеяло, и в то же время - распахнуть руки ему навстречу и бросить взгляд к горизонту. Четыре времени года - слишком маленькое число. Я предпочитаю думать, что эта щель во времени не принадлежит ни одному из них, но приходит к нам благословением и насмешкой, маня неосознанными желаниями - но не давая подсказок. Мир всё ещё красив. Даже изуродованный человеком - он не утратил способности рождать красоту, возвышаясь в этом над людскими творцами, саму убогость нашу он обращает в собственный храм.
Мир говорит со мной, говорит со всеми, кто готов его слушать, говорит с каждым - и говорит ни с кем. Это не общение двух личностей, нечто другое, чему нет названия в человеческих языках.
Я не могу ему ответить, да и некому отвечать - но довольно и полученного мною подарка: я вижу то, что есть вокруг меня. Я вижу красоту и тени того, что не существует никогда и нигде. Я вижу несотворённые шедевры, рядом с которыми полотна мастеров кажутся ненамного дороже туалетной бумаги. И всё же сей подарок горек. Тоска о странном, зрение, что зрит насквозь и в то же время не различает многое в упор, и равнодушие - вот признаки отравы, идущей с ним, живущей в нём, неотделимой.