- Совершая правильные поступки, ты помогаешь самому себе: ведь чужая боль всегда находит своё отражение внутри нас. - А как быть с теми, кто не слышит голосов чужой боли? - Помоги им услышать голос их собственной.
Взгляд, который я бросаю на Землю, зажигает огни чудес. Их немного, и лишь для самых смелых, чистых, отчаянных полыхает белый огонь. Для тех, кто отдал всё, чтобы дотянуться до мечты, и не их вина, что законы вселенной оказались неодолимы. Тогда - только тогда - могу я вмешаться, подарив человеку высшую справедливость. И пусть немногих коснётся чудо, но свет его, подобно маяку, будет сквозь столетия освещать путь миллионам, вдохновляя их подниматься всё выше, чтобы когда-нибудь сотворить своё собственное. Такова и только такова участь бога, взирающего на людей, как на тёплые искры во тьме. Как на вероятности вознесения. Как на бесконечный потенциал.
Человек захлопнул книгу в массивном переплёте и задумчиво поворошил ногой листья, нанесённые ветром к невысокой ограде. - Интересно, что же, в таком случае, делать бедному дьяволу? Вознесение, как температура, не имеет верхней границы, а вот упасть ниже абсолютного ноля невозможно. - Не юродствуй, - проворчала чёрная книга в его руках. - Люди давно обставили тебя по части изысканной философии. Взять хотя бы... - Замолчи. Я пытаюсь понять, каковы должны быть мои задачи в этой системе. Он с блаженным видом вдохнул влажный осенний воздух, быстро наклонился, подобрал охапку листьев и подбросил их прямо вверх. Книга упала на землю. Пока жёлтые и коричневые осколки лета кружились, переживая последний, такой нежданный, полёт, где-то за рощей ударил колокол. - Что-то придумал? - донеслось снизу. - Не боишься, что я тебя брошу? - Мне всё равно. Я - как эти листья, не имею будущего и знаю об этом. Век, эпоха - разницы нет. - Нет уж, пойдёшь со мной. Книга перекочевала в рюкзак, совершенно не гармонирующий с длинным чёрным пальто. - Интересно, чем сейчас занят бог? - пробормотал под нос человек. - Нет никакого бога, - сказали из-за спины. - Меня написал большой выдумщик. - Что, совсем? - А ты чудо когда в последний раз наблюдал? Такое, настоящее, "белый свет"? - Не припомню. - Зато я припомню. Ни-ког-да. Не бывает в этом мире чудес. - И на кой чёрт я тогда сделан дьяволом? - А тебя тоже нет. Это как виртуальная частица: неважно, есть она, или нет, если никак не влияет на результат наблюдения. Чем ты займёшься? Злодействами? Люди их освоили в совершенстве. Заговорами, подлостями, каким-нибудь изуверством? И в этом они сильны. Совращением чистых душ? Ересь маркетинга вместе с журналистикой, телевидением и всемирной сетью дадут тебе огромную фору. Ты - виртуальный дьявол, нелепый и бесполезный. - И это говорит мне болтливая книга, написанная безумцем. - Меня, хотя бы, можно прочесть, - гордо сказали из рюкзака. - Эй, книга. - Ну что ещё? - А ведь виртуальным частицам должно рождаться в паре. - Ты к чему клонишь? - А ведь бога-то нет. - И тебя нет. - До тех пор, пока я не поменяю полярность. - Ты к чему клонишь-то, эй?.. - Чудес, говоришь, давно не было? Значит, будут.
Иголочки звёзд уже пробуравили темнеющее полотно неба, когда инквизитор поднялся по склону, расстелил свой плащ и устроился на нём, поставив рядом небольшой саквояж. Прохладный ветерок шевелил траву; пахло свежестью. Тучи придавили золотистую полосу горизонта, но она была ещё достаточно широка, чтобы солнечные лучи, невесомые и ласковые, достигали вершины холма, заставляя серебряные черепа на мундире инквизитора ярко сверкать. Он посидел, любуясь закатом, затем неторопливо раскрыл саквояж, вынул ложки, чайник, горелку и принялся заваривать чай. Когда ароматный напиток, исходя паром, наполнил высокую белую кружку, из саквояжа появились две тарелки. На одну легли воздушная булочка и кусочек масла, а вторая, с рыбой и сыром, была поставлена чуть поодаль. Инквизитор аккуратно размешал сахар, куснул булочку, отпил чая - полоска света стала гораздо тоньше, ветер - чуть холоднее, но в желудке чувствовалось уютное тепло, а мундир, скалясь черепами, надёжно оборонял хозяина от вечерней прохлады. Позади зашуршало. Из кустов высунулась рыжая мордочка с большими ушами, принюхалась, деликатно отвернулась, делая вид, что её привлекло что-то совсем другое, и, выждав секунд пять, снова повернулась носом в сторону тарелки с рыбой и сыром. Лиса выскользнула из кустов и деловито принялась за угощение, временами поглядывая на человека, освещённого последними лучами заходящего светила. Тот продолжал прихлёбывать чай. Наконец тарелка опустела, лиса облизала мордочку и села, уставившись на инквизитора. - Где ты был? - Там, - он ткнул пальцем в небо, уже совсем чёрное. - А что делал? - Ловил еретиков, как всегда. - Они вкусные? Инквизитор поперхнулся чаем. - Император защити! Я же их не ем, рыжая. - А зачем ты тогда ловишь? Я всегда ем, что ловлю. - Если я их не поймаю, они сами кого-нибудь съедят. Например, другую лису. - Жуть! - шерсть на её загривке встопорщилась. - Тогда лови их побольше. - Я стараюсь. - А как ты за ними охотишься? - Хмм... Он доел булочку и вытер губы салфеткой. - Я охочусь обычно так: лечу туда, где они бывают, и приманиваю на что-нибудь... вкусное. - И хватаешь? Лисица нетерпеливо рыла лапками землю. - Нет. Еретик берёт вкусное и прячет. И я прячусь, чтобы он меня не увидел. Тогда он думает, что опасности нет, и тащит вкусное в нору. А там - другие еретики, но они обычно настороже. И я опять жду, жду и жду, пока они не станут совсем беспечными и не вылезут наружу, чтобы поесть. И тогда я их всех хватаю! Он сжал кулак, затянутый в чёрную перчатку. Лиса чихнула. - Ты очень хитрый. - Ага. Солнце скрылось и горизонт погас. На следующее утро инквизитор проснулся под пение птиц. Выбравшись из посадочного модуля он потянулся, а потом снова зашагал вверх по склону. Лисы не было и он позавтракал в одиночестве, наслаждаясь покоем и тишиной, затем наполнил чаем маленький термос и отправился гулять. Рыжее пятно обнаружилось на соседнем склоне. Оно таилось в кустах, напряжённо вытянув хвост, и, наверное, было неплохо замаскировано - от наблюдателя с другого холма. - Ты что делаешь? Лиса дёрнулась, но сумела удержать себя в лапках, не подпрыгнув и не издав ни звука. - Вхх! Спрячься, ты всё испортишь! Инквизитор послушно заполз в кусты и посмотрел в направлении, указанном чёрным носом. Ничего не увидел и накинул на глаза окуляры. Всё равно ничего не увидел и вопросительно взглянул на лису. - Там мыши. - Так ты охотишься? - Да. Я сижу и усыпляю их бдительность. Тогда они вылезут и я съем всех разом! Он зажал рот перчаткой, издавая хрюкающие звуки. Отсмеялся, вдохнул глубоко - пахло травой и ветром. - И как, долго ещё, по-твоему? - Думаю, что недолго. Я с раннего утра здесь лежу и уже видела двух мышей. Там у них колония. - Ничего не выйдет, лиса. - Почему это? Ты же сам так охотишься! - Ты упустила небольшой нюанс. Мыши - не еретики. Лиса повесила нос. - И что делать? - Лови по одной. А у меня ещё рыбка осталась. Будешь?
- Для чего я лиса? - спросила лиса сидящего рядом инквизитора. - Не знаю. Ты рыжая и мохнатая. Этого мало? - Мало! - недовольно сказала лиса. - Придумай что-нибудь, ты же умный. - Чтобы есть мышей? - инквизитору хотелось покоя, лиса отвлекала его от кружки с чаем. Хорошо пить чай, сидя под сосной и наблюдая за первыми звёздами, но не под градом вопросов же! Лиса задумалась, слегка постукивая хвостом. - Нет! Я могу есть и не мышей! Могу не есть мышей. Могу ловить мышей, но не есть. Хотя нет, это вряд ли, - добавила она после короткой паузы. - Если поймаю, вряд ли я удержусь. - Вот видишь. Смирись, ты лиса. Ты просто так. - Но это обидно! Ведь ты инквизитор специально для чего-то, а я - лиса просто так? Это грустно, грустно, грустно и скучно! Инквизитор с сожалением поставил кружку на ковёр сухой хвои. Чай безнадёжно остывал. - Ладно, - серьёзным голосом начал он. - Ты хочешь смысла жизни? Специальной цели, которая есть только у лисы? - Наверное... Да, хочу! - Я могу тебе её дать. - Правда?! - лиса вскочила, уши встали торчком. - Да. Ты будешь специальной лисой. - Что это, что это? - Носишь ошейник, не чешешься без разрешения, выполняешь приказы Ордена, вынюхиваешь еретиков вместо мышей. Может быть, тебя изобразят на эмблемах - ведь ты слегка похожа на язык пламени. А если у тебя сломается лапка, тебе сделают механическую. До самой старости ты будешь верно служить добру и свету, а потом - доживать свой век в маленькой клетке и видеть кошмары. Лиса прижала уши и обвила ноги хвостом. - Это как-то неприятно звучит. А я точно буду лиса-со-смыслом? - Я гарантирую. Тебя занесут в анналы. - Ууу... А по другому никак нельзя? - Нет. - И что мне делать?! Я не хочу быть с механической лапкой! Инквизитор сочувственно посмотрел на рыжую собеседницу и достал конфету. - Говорил же - ты рыжая и пушистая. Разве плохо? Лиса постояла ещё мгновение и снова села. - Я поняла. Иногда лиса - это просто лиса.
- Привет, Бледный! - Привет, Весенняя Простуда! - Ничего, что я без приглашения, а ты контрольную пишешь? - Ничего, контрольная подождёт. - Ладно, тогда я тут посижу!
- Когда вы осознали, что мир вокруг окончательно сгнил и превратился в зловонное болото? - Когда понял, что корона из иридия, трон из черепов и марширующие в ногу колонны кажутся мне честнее и привлекательнее широкой улыбки, блестящего автомобиля и офиса на Манхэттене.
- Я устал. Я... наверное, усомнился. - Наверное? Раньше ты не страдал туманностью формулировок. - Да. Я усомнился. - В чём же? - В нашем деле. В нашей победе. В том, что во всём этом есть хоть какой-то смысл. - И что ты хочешь услышать? Слова сочувствия? Они тяжелее камня, когда падают в чью-то душу, но легче пыли, когда приходит пора платить. Обвинительный вердикт? Ты составишь его не хуже меня. Совет? Да, это возможно. Совет ценой в одну исповедь... - Исповедаться тебе? Лить воду в жерло вулкана. Впрочем, сам виноват... Я больше не вижу свет. Не вижу прямого и ясного пути пред собой. Все наши потуги, наши тысячелетние войны - тщета муравьёв, жилище которых треплет холодный ветер. Мы отгораживаемся былинками от лица стихии, не желая признать, что борьба обречена изначально. Мы убиваем миллионы врагов - но им нет ни конца, ни края. Мы выжигаем ереси одну за другой - но они множатся, будто плесень в затхлом подвале Администратума. В чём наша конечная цель? Чего мы должны достичь, отдавая на алтарь служения свои души? Да... Я знаю, что альтернативы нет и не будет. Что вера - единственная наша броня, и меч, и щит против хаоса. Но почему этот меч раз за разом всё тяжелей? Почему вокруг меня смыкаются стены тьмы, а Император так недосягаемо далёк, что я с трудом могу различить его сияние в своём сердце?! Мой путь во тьме, я сражаюсь не для того, чтобы победить, а лишь потому, что нельзя сдаваться. О, я молюсь! Каждый день и каждую ночь я молю Императора ниспослать мне сил, укрепить мою волю, указать не путь даже - развилку, на которой я свернул не туда! Но... Но я не слышу ответа и только глубже погружаюсь в бездну, у которой нет дна. И я держусь за этот угасающий лучик, держусь... Потому что когда он погаснет, тебе придётся меня убить. - Закончил? - Куда там. Я ещё и не начинал... - Значит, заканчивай. Надоело слушать твоё нытьё. Думаешь, ты сейчас сказал что-то новое? Надеешься, что я произнесу пару слов, и смысл жизни к тебе вернётся? Надежда - первый шаг на пути к разочарованию. Не выставляй себя дураком. К этому приходят все, кроме, разве что, счастливых фанатиков, которые пьяны без вина. Молчи, молчи! Тебе надо молчать и смиренно слушать. Да, у нас нет никакой видимой глазу конечной цели. У нас нет ни единства, ни надежды одержать хоть одну окончательную победу. Дёшево бы стоило звание инквизитора, будь наша борьба настолько простой! Гордыня. Гордыня и слабость прорыли норы в твоей душе, а от них - один только шаг до ереси. Не соверши его! Мы - лейкоциты Империума. Наши труды бесконечны, как бесконечна история. Мы бредём во тьме в поисках солнца, а маяк веры готов погаснуть в любой момент. И что дальше? - Что?.. - Ничего! Ни-че-го, понимаешь ты? Ты осознал тщету своих усилий, встал и продолжил дело. Клетка не спрашивает, почему. Она ДОЛЖНА, и это - непреложный закон. Служение - наша жизнь, а жизнь наша - в одном служении. Каждый, кто попытается объять необъятное, падёт под грузом своих кошмаров. Ты будешь жить с этим чувством, или ты не будешь жить вовсе. Такова цена инквизитора, такова лишь позволенная нам гордость. Ну вот, мы с тобой почти что еретики. - Это же... - Это всё неважно, пока мы делаем то, что должно. Твоя душа чиста, пока ты сам её не испачкаешь. Знаешь ведь, что сомнения порождают ересь? А почему - ты знаешь? - Любое сомнение - щель в духовной броне, и враг не преминёт ей воспользоваться. - Да, да, всё так. Но почему же я, ты, половина инквизиции не впала в ересь, если рано или поздно все мы сомневаемся в чём-то важном? - Мы же не отрицаем того, что находимся на правой стороне! - Брось! Падение радикалов начинается именно с этого - мы на правой стороне, но что, если?.. Причина совсем не в том. Просто... Когда тебя попытаются искусить с той стороны, когда станут нашёптывать о твоей обречённости, о бессмысленности борьбы, когда постараются укоренить росток этой мерзости... Ты смеёшься. Ты говоришь им - да, это так! А потом находишь и убиваешь очередное отродье хаоса, и выжигаешь секту, и режешь на допросе еретика-ксенофила... Ты будешь неуязвим, сделав свою слабость своим оружием. Прими же это - и шагай дальше. - Знаешь, в твоих словах есть одно смешное противоречие. - В самом деле? И в чём оно состоит? - Ты сказал, что глупо надеяться, будто пара слов вернёт ко мне смысл жизни. Ты ошибся. - Не передёргивай. Слов было гораздо больше, чем пара.
Мышка бежала среди серых стеблей травы. Она старалась не показываться на открытых местах, потому что в небе парил, распластав широкие крылья, серый канюк. И туман вокруг, изорванный, клочковатый, тоже был серым-серым. Только на самом краю неба его нездоровую колыхающуюся пелену нарушала золотистая паутинка. По этой паутинке, к изумлению мышки, медленно скользила фигура - невесомая, воздушная и прямая. В чёрных бусинках глаз отражался полупрозрачный силуэт. Мышка моргнула. Силуэт не исчезал, целенаправленно ступая по дымке тумана. Вот он приблизился, наполнился цветом и провалился вниз, смяв траву. Шум падения разорвал тишину утра, и инстинкт сейчас же бросил тело мышки к спасительной норке. - Стой, животное! - раздался повелительный окрик, и чужая рука сомкнулась на тёплом мохнатом тельце. Страх на мгновение парализовал зверька, но мышь, ценой мучительного напряжения, дотянулась до руки и вцепилась в нее. - Ты непочтительна и грызёшь перчатку! - тут неизвестный дунул на мышь и слегка встряхнул. Грызун в испуге зажмурился. - Так-то лучше! Мышка приоткрыла один глаз, покрепче вцепившись маленькими лапками в черную кожу перчатки. Хватка слегка ослабла и голос вопросил: - Теперь отвечай мне, животное, где изволю я пребывать ныне? Мышка вытянула мордочку вверх, двигая кончиками усов и прося поднести себя к уху. - Ты что, непочтительная особь, думаешь, я тебя не услышу? - Вы находитесь во владениях сэра Карштайна, в провинции Элдамар, на заброшенном пшеничном поле, - обессиленно пролепетала мышь. - Ахх, ахх... Всё равно это непонятно - пробурчал он себе под нос. - А кто есть ты, мелкое существо? - Господин, если ваша железная рука не разожмется хотя бы слегка, я,вне всякого сомнения, стану фаршем, - пискнула мышь. - Фарш, какая гадость! - рука разжалась, поместив пленницу на ладони. - Не смей превращаться в фарш, иначе я тебя уничтожу! - А разве это не одно и то же? - ехидно поинтересовалась мышь, встав на задние лапки и разглядывая лицо незнакомца. - Ответствуй немедля, серое и мохнатое! - Я - мышь, зовут меня Тибо, и я к вашим услугам, сэр. Незнакомец выпрямился и посмотрел куда-то вдаль. Потом пригладил свободной рукой платиновые волосы, одёрнул чёрный плащ и совершенно серьёзно заявил: - Отныне ты мой подданный, Мышь Тибо! Радуйся этому. Мышь попыталась изобразить бурную радость, но вкупе с ехидной ухмылкой и неуклюжей попыткой спрыгнуть с черных ладоней вышло неубедительно. Пойманная за лапку, она повисла в воздухе, подрагивая хвостом. - Господин, ну зачем вам мелкий зверек? - изворачиваясь в воздухе, пискнула Тибо. - Ибо сказано: будут повиноваться ему люди, птицы и звери лесные, окромя морских гадов - продекламировал он. - Так что повиноваться мне - твоя предопределённая участь. Убежишь - поймаю и уничтожу, и род твой весь прокляну. Мышь обреченно повисла лапками вниз; в это время канюк решил, что пришло время обеда и камнем устремился к руке незнакомца. Дальнейшее свершилось в доли мгновения: левой рукой новоявленный властитель буквально выхватил птицу из воздуха, отчего та пришла в совершенно мёртвое состояние. Мышь испустила весьма зычный для миниатюрного существа вздох облегчения и поинтересовалась: - А ты-то кто? - Не спрашивай его. Он мёртвый. Сюзерену полагается защищать своих подданных... - Я не о нём, я о тебе спрашиваю. - Мышь попыталась указать кончиком хвоста на незнакомца, напоминающего теперь охотника-растяпу. - А мышегуба этого я давно знаю. - Обо мне?.. Голос его запнулся. - Ты вопрошаешь меня... обо мне?! Как ты смеешь?! Ты что, не знаешь, кто я такой? Я! Ты ведаешь Летучее в Перьях, но не знаешь... меня?.. - Ээ... Видишь ли, я тебя даже не успела разглядеть. Может быть, ты исправишь мою непросвещенность и представишься? - Никогда не думал, что это будет так сложно... Этот мир совсем обо мне не слышал. Ни капли. Ни слова. Я удручён... - тут печальный голос окреп - Внемли же, Мышь Тибо! Я - божественный ангел, Сияющий, повелитель небес и тверди, экзекутор и судия, коему уготовано властвовать надо всей землёй! И я уже начал. А ты отныне будешь меня представлять, понятно? Ну-ка, повтори мои титулы и регалии! - Ты - божественный ангел, Сияющий, повелитель небес и тверди, экзекутор и судия, коему уготовано властвовать надо всей землёй, гроза округи... - заученно пробубнила мышка. - Только, боюсь, всё живое не воспримет всерьёз повелителя, которого представляет мышь. - Не рост важен, но дух! И перед малым глашатаем божественного владыки склонятся армии, а те, кто роскошью и златом возвыситься возжелают, во прах падут! Гордись, Мышь, ибо ты - мой первый пророк. Кстати, здесь живёт кто-нибудь кроме Мышей и Летучих в Перьях? Я должен нести слово Истины, а в таком месте это несколько... затруднительно. - Тут он растерянно осмотрелся и потыкал ногой в траву. - Гм, гм... Думаю, мой новоявленный владыка, что тебе надо в город. Я укажу путь. Только... Не мог бы ты посадить меня в карман? Ибо совы, ястребы и кошки ещё не знают, что передо мной следует трепетать...
- Смерть! - Любите рассуждать о вечности?! Вот она, перед вами! Вечность, воспетая в балладах, вечность в памяти поколений! Это единственная вечность, которую вы можете заслужить! - Смерть! - Привыкли болтать о любви?! Докажите, что способны не только болтать! Защитите тех, кто вам дорог, на поле битвы - вот единственный и достойный путь! - Смерть! - Вам нравится искусство?! Искусство чего-то стоит только тогда, когда есть те, кто будут с оружием в руках отстаивать изысканные шедевры! - Смерть! - Золото не дороже дерьма перед её лицом! - Смерть! - Громче! Кричите так, словно хотите потрясти небо! - Смерть! - Вы все - никчемный сброд, вырожденцы, лентяи, самодовольные идиоты! Думаете, вы и ваши дела хоть что-нибудь значат?! - Смерть! - Вы станете людьми лишь тогда, когда узнаете, что такое настоящая жизнь! Только пройдя через пламя, которое пожрёт гниль и оставит камень! - Смерть! - Вы будете кричать это слово, пока ничего, кроме смерти не останется в ваших помыслах! - Смерть! - Она станет вашей подругой! - Смерть! - Она будет смотреть из ваших горящих глаз! - Смерть! - Только она - мерило каждого человека на этом свете! - Смерть! - Лучше умереть, сражаясь, чем жить червём! - Смерть! - Смерть!! - Смерть!!! - Смерть - это ваша жизнь!!!
P. S. Это не призыв кого-то убивать. Скорее, напоминание самому себе.
- Мне нравится твоя улыбка. - О, в самом деле? - Да. В ней есть какая-то извращённая насмешка над самой сущностью человеческого бытия. Жестокость, помноженная на тысячелетний лёд равнодушия. - Какое поэтическое сравнение. В невидимых глазах блеснул отражённый свет. Ветер из распахнутого окна дышал прохладой и свежестью, теребя одежду ночного гостя. - Ты совсем не хочешь спросить, для чего я здесь? - А разве для меня это имеет значение? - Как знать... Штора всколыхнулась, подсвеченная далёкими фонарями. - В тебе слишком много пустоты, чтобы продолжать существование человеком. Трудно, наверное, быть изгоем среди других? - И всё-таки эта улыбка восхитительна... - Значит, таков твой ответ. - Да. Способность радоваться странным вещам - одно из немногих доступных мне удовольствий. Спасибо. - Не благодари. Это совсем не ради тебя. Крик... Мелодия твоей пустоты долетела до меня сквозь закрытые небеса. - Я снова кричал?.. - Да. Ты уже на пределе. Хочешь... переступить грань? Долгое молчание, запах ночи. - Не знаю... - Я больше не приду. Боль или забвение - тебе выбирать. - Но... - Умирать страшно лишь в первый раз. - Похоже на контракт с дьяволом. - Какая дивная аналогия. Только дьяволом придётся признать тебя. - Неважно. Пожалуй, я откажусь. - Сие следует считать проявлением стойкости? - Нет, скорее, безумной слабости. Жить очень уж тяжело. - Тогда почему? - Мне нравится твоя улыбка.
- Серая улица. На посторонние вещи не отвлекайся, сразу же ищи дворик, небольшой такой, там ещё старый дом с башенкой и стена виноградом увита. Если успеешь - заходи в подъезд, второй этаж и налево. Не бойся, нет там никого, так что мешать не будут. Разве что с собой принесёшь. Увидишь окно, в окне... Да мало ли что ты в окне увидишь. Рисуй пальцем по стеклу. Именно эти символы. Потом - уходи. Ну а дальше проснёшься... - И? - Чего и? Позавтракать не забудь.
- Так что же, мы победили? - Мы? В какой-то степени мы... Хотя вряд ли определение "победа" будет уместно. - Но ведь враг уничтожен, разве не так? - Уничтожен... Скажи мне, что ты знаешь об этой войне? Что знает обычный житель Земли, единственной планеты, которую нам удалось сохранить нетронутой? - Нууу... Враг вторгся в наше пространство, используя технику, построенную на неизвестных принципах и формально нарушающую известные нам законы физики. Тем не менее, после продолжительной борьбы человечество сумело остановить, а затем и уничтожить противника, нанеся удар по основам его существования... - Ясно. Объяснение, не объясняющее ничего. Что это за "иные физические принципы", "основы существования" и прочая чушь? Ты хоть понимаешь значение этих слов, или повторяешь фразы, скормленные тебе информационной службой Земли? - Я не... - Помолчи. Послушай меня. Представь врага, которого никто и в глаза не видел. Которого, может быть, вообще невозможно увидеть - ни глазами, ни как-то ещё. Представь врага, который может управлять всеми твоими чувствами. Ты думаешь, что твоё тело материально, а сознание способно перемещаться в пространстве? Но что ты станешь делать, если сотрётся грань между сознанием и материей, если кто-то сумеет тебе доказать, что вся вселенная - лишь плод твоего же воображения? Противник последовательно лишал нас точек опоры. Всё, к чему мы привыкли, подвергалось сомнению. Реальность перестала быть реальностью, и в этих котлах безумия они делали с человеческим разумом всё, что им было угодно. Я даже не уверен, что это была война. Может, с нами играли. Ставили своеобразный эксперимент... Даже человеческие психологи этим балуются. Измени условия - и получишь нечто непредсказуемое. Вселенная, в которой проживает слепой с рождения отличается от той, где живёт зрячий. Тот, кто способен видеть десять процентов спектра, отличен от способного видеть один процент, пусть даже у них похожая ДНК. Теперь до тебя доходит? - Это безумие... Как такое вообще может быть?! - Я не знаю. Десятки миров были обрушены в хаос, когда исчезли привычные нам границы. Самое страшное - я даже не могу назвать это мороком и галлюцинациями. Вполне возможно, что чужие просто показали нам правду, и наш мир - это не более, чем воображаемая нами картина, разрисованный лист бумаги, плывущий над бездной... - Но люди всё-таки победили? - Да, победили. Там, где не остаётся точек опоры, остаётся лишь создать их внутри себя. И мы создали - совершенных солдат, с психикой, отрицающей внешнюю среду, людей, которые проецируют собственную реальность на окружающий мир, людей наоборот, для которых единственный настоящий мир - это тот, который рисует их разум внутри себя самого. Фактически, мы имплантировали в них снимок нашей вселенной. Построили пылающие границы сознания, отрицающие всё, приходящее извне, ибо всё, что приходит извне, может быть врагом. И эти солдаты применили оружие... Подрывающее материальные основы нашего мира. Чудовищное оружие, действующее на том уровне, где разница между материей и информацией уже не видна. Таким образом, как нам кажется, мы и остановили это вторжение... - Кажется? То есть, ты не уверен? А как же заявления правительства о конце войны? - Глупый... Кого ты видишь перед собой? - Человека... - Человека, значит. А я не уверен в том, кого я вижу сейчас. Я даже не уверен в том, вижу ли я что-то, или это продукт моей экспансивной эгоцентричной психики. - Постой, ты... Ты тоже подвергся этой их обработке?! - А как ещё я мог действовать в тех условиях? Мы выиграли войну... Может быть... А может быть - остались просто сознания, запертые в своих личных мирах, потому что никто и никогда не смог достоверно провести границу, по которой пролегает наше отторжение внешней действительности. Победив, мы подорвали реальность нашего мира, овеществили древние философские концепции о первичности сознания - и теперь это отнюдь не праздный вопрос... - Но что же делать? - Ничего. Поэтому вам ничего и не говорят - чтобы избежать паники. А ещё - чтобы сохранить здоровое общество. Общество, не заражённое ядом этих идей, уверенное в материальности мира и цельной картине вселенной. - Но ты же сейчас сказал... - А ты не догадываешься, почему находишься здесь? У нас ещё есть надежда... Надежда, что мы сумеем разрешить кризис... Так или иначе. Теперь ты - солдат человечества, пути назад нет. А фронт - внутри каждого из нас. Если это "мы" ещё хоть что-то да значит...
Звёздочка... Погасла. Огромный тёмный мир вращается всё быстрее, увлекая вслед за собой... Рука непроизвольно тянется вверх, стремясь схватиться за воспоминания, зыбкие, словно морок... Всё замерло. Тишина и покой...
- Ты здесь. - Где - здесь? - Там, где кончается существование. - Это смерть? - Почти. Здесь ещё есть небольшой, но всё-таки выбор. - Так я не умер? - Какая разница. Ты не жив и не мёртв, ты тень, замершая в нигде. - Что будет дальше? Что теперь со мной станет? - Не знаю. Посмотри на себя. - Темнота... Подожди! Я себя вижу! - Конечно видишь. Никакая тьма не скроет тебя от себя самого. Ну и как? - Что это?.. Плащ... Это... Крылья! Чёрные... Я теперь - ангел тьмы? - Не фантазируй. Для ангела ты слишком привязан к жизни, слишком много нитей тянется в прошлое, слишком напряжённо твой взор ловит тени грядущего. Посмотри ещё раз, подумай. - Всё изменилось... Почему я - такой? Эти узоры... Этот металл... Красный и белый цвета... - Ближе к истине. Хочешь нести разрушения и смерть? Повелевать ветрами и пламенем? - Но... Нет, не хочу! - А я думал... Впрочем, неважно. А ради идеи? Во имя справедливости, которой жаждал, но так и не сумел обрести? - Нет... Это слишком ярко... Мне не подходит. - Наверное, так и есть. И что дальше? - Дальше?.. - Да, что ты будешь делать? - Не знаю... Я ничего не знаю об этом месте... - Значит, виси среди пустоты.
Голос растворился в мягком безмолвии. Ничего нет... Не было... И не будет. Какая разница, где находиться, если ничего нигде нет? Можно просто исчезнуть. Ничто, помноженное на что-то, даёт ничто. Я есть? Или меня тоже нет? В чём разница? Её нет... Между моим существованием и несуществованием нет отличий. Нет разности потенциалов. Нет пустоты вокруг меня. Я сам - пустота... Звёздочка... Появилась. Она... Есть? Как?.. Мир снова закружился, сам собой формируя подобие реальности.
- Я вижу, ты что-то решил. - Что... Я тебя вижу! - Это так удивительно?
Серая крылатая тень замерла среди не-тьмы-не-света.
- Кто ты? - Отражение пустоты. - А я.. Кто же я?! И... Снова эта одежда... Она мне что-то напоминает... - Это твоя одежда. Иди. - Куда? - Обратно в твой мир. Живи. - Почему?! Я же... Ушёл оттуда? - Ты ушёл, но не смог ни к чему прийти. Тебя не приняла смерть, а ты сам не смог принять пустоту. - Но я и жить не могу... - Это твоя забота. Если ты сможешь отказаться от жизни окончательно - возможно, мы снова встретимся. Иначе тебя будет разрывать между мирами, и боль никогда не закончится. Сделай выбор! - Я не могу... - Тогда - страдай.
И снова вертится мир, снова сливаются в одно свет и тьма, и светлеет, светлеет пространство, и снова тянется вверх рука... Голубое небо. Маленькие белые облака. Жарко. Высятся дома, доносится шум машин, на площадке дети играют в мяч. Радуются, что-то кричат... Кто я теперь? Куда мне идти?.. И эхом - голос в ушах.
- Ты повсюду чужой... Построй свой мир. Или умри. Сделай хотя бы что-то, дурак...
- Кто ты? - Я буду тебя защищать. - Кто ты? - Киэлимор. - Это имя? - Название. - Киэри... Киэ. - Киэлимор. - Трудно выговорить. Киэ. Ты пришёл за мной? - Да. - Зачем? - Так надо. - Уходи. - Нет. - Тогда я уйду. - Я пойду за тобой. - Иди. Я скоро умру. - Я не дам тебе умереть. - Это ложь. - Нет. - Да! - Тебе придётся мне доверять. Больше некому. - Я не умею доверять. И ты мне не нужен. Почему ты идёшь за мной? - Потому что это мой долг.
-Надежда... -Первый шаг... -Я знаю. Можешь не цитировать дальше. -Тогда почему? -Противоречие. Ты же сталкивался? -Я избегаю противоречий. Так безопасней. -Ладно, оставим это... Чего ты желаешь? -Пробуждения. -Для себя? -Для них. Мне уже слишком поздно. -Разве тебе не всё равно? -Нет. Я получу немного их радости. -Немного... Зачем ты цепляешься за прошлое? -А за что мне ещё цепляться? Настоящего и будущего у меня нет. -Будущее неистребимо. -Только не в моём случае. Да и ты сам... Не сильно отличаешься от меня. -Отличаюсь. Не обязательно в лучшую сторону. -Считай, что я улыбнулся. . . . -Разве их души могут проснуться? Даже раньше чистота была уделом немногих, теперь же... -Не обязательно быть чистым. Главное - незапятнанным. -Посмотри на них. Эти души даже не темны... Они пусты и порочны. Я уже давно не обращаю внимания. -Зато я не смирился. Власть и удовольствия до сих пор затмили не всех. Есть те, кто могут проснуться... И есть те, кто смогут сверкать! -Почему ты так отчаянно хочешь подарить другим то, чего лишён сам? -Именно по этой причине. Воплотить в них свою мечту. -Эгоист. -Да. -И ты вознесёшь тех, кто достоин? Поднимешь сотни огоньков над бескрайним болотом? Это будет кошмарный мир. -Предоставь мне заботиться о кошмарах. Я к ним привык. -А я до сих пор не могу... Но песня всё ещё звучит. -Да, песня звучит. И пусть её услышат все на этой планете.
-Что это?! Разве я не умер? Он с удивлением оглядел своё тело, затянутое в странный, медленно текущий дымчатый камуфляж. -Умер. -Тогда где я? Что это такое? Я брежу? -Нет, ты действительно умер. Выпрыгнул из окна и разбился. -А... Тогда как? Это что, загробная жизнь? Я в неё никогда не верил... -Это иная жизнь. После смерти. -Разве самоубийцы не попадают в ад? -Нет. Ада вообще нет. Есть места, куда уносит людей со злом внутри... А самоубийцы попадают сюда - это моя привилегия. Два синих огонька под капюшоном собеседника вспыхнули ярче. -Чёрт... Я так хотел избавиться от всего. А теперь... Что теперь? -А теперь иди вниз и возьми автомат. -Автомат? Зачем?! За окнами колыхалась серая муть. -Ты добровольно убил сам себя. -Да, и что? -Ты теперь - солдат смерти.
- Сделай это. Разрушь, убей, уничтожь! Дай волю своим желаниям. Ты ведь хочешь именно этого, правда? Стать чёрной неодолимой силой, сметающей всё на своём пути. Огненным вихрем, крушением всех надежд, ангелом смерти! Ты боялся в этом признаться, но в глубине души всегда знал. От самого себя не уйдёшь. Ну так что же? Протяни руку - я и дам тебе эту силу. Вложу в открытую ладонь все мечты. Новый бог восстанет в хаосе истребления. Дезинтеграция, распад и жестокость! Возможность быть свободным от любых пут, карать и миловать лишь по собственному желанию! Твоё призвание. Твоё истинное призвание - убивать. Ты никогда не мог созидать, за что бы ты ни брался - не выходило, ты чувствовал себя чужим и не мог быть как все. Хотел - но не мог. Знаешь почему? Потому что ты - другой изначально. Враг этого мира. Ты молния и холодный ветер, ты садист и палач, ты - сияющие крылья тьмы, что накрывают всю Землю! Сколько раз ты мечтал об ослепительном свете, испепеляющем тварей в человеческом облике? Сколько раз мечтал стереть с лица земли ненавистные города, насладиться ужасом и отчаянием, искупаться в безумной симфонии разрушения? Эти картины всегда были у тебя перед глазами. Казалось - сожми руку, и бетонные плиты вывернутся из земли, взлетев, как пушинки. Иглы света пронижут толщу скал, словно листок бумаги. Но ничего не происходило. Сила была так близко - но так далеко... И вот я дарю её тебе. Попробуй. Испытай блаженство безграничной, истинной власти. Испытай счастье и восторг, с которыми не сравнится ничто в этой жалкой вселенной. Восторг и упоение аннигиляции всего сущего!
- Нет.
- Нет?! Ты знаешь, что тебя ждёт? Прозябание, вечная серость до самой старости, а потом смерть. В твоей жизни не будет ничего, потому что ты здесь чужой. Ты будешь вечно мучаться от несоответствия своей формы и содержания, и в конце концов проклянёшь себя - и тот миг, в который отказался от истины. Неужели этого ты желаешь? Жизнь, полная осознания бессмысленности своего бытия. Постоянное отторжение. Ты будешь один. Будешь беззащитен и слаб, и никто не улыбнётся, никто не протянет руки. Такова твоя участь. Подумай ещё раз, не обрекай сам себя на страдания! Протяни руку - и возьми то, что твоё по праву.
-Итак, что мы имеем? Хранитель завис за спинкой кресла головой вниз, заглядывая в экран. Его серый плащ, вопреки всем законам физики, продолжал аккуратно ниспадать к потолку, словно незваный гость имел своё собственное гравитационное поле, направленное куда ему вздумается. Хир вздрогнула. Визиты хранителя стали вполне привычными, но способ появления каждый раз менялся - дверями он упорно не пользовался. Женщина усмехнулась собственным мыслям - можно подумать, что для такого существа имеют какое-то значение пожелания простых смертных. -Диаграмма роста человеческой популяции. Она откинулась назад, свесив руки. -Это я понял. А зачем? Хранитель обогнул кресло и теперь его перевёрнутое лицо с внимательными чёрными глазами висело прямо перед ней. -Может, примешь нормальное положение? -Может. Он плавно перевернулся (плащ по-прежнему не проявил склонности подчиняться силе притяжения) и замер справа от монитора. -Лим. Будешь? Женщина налила янтарный напиток в прозрачную кружку и отодвинула графин. -Зачем? Я всё равно не обладаю вкусовыми рецепторами. -Как хочешь. Она сделала глоток, поставила кружку и понаблюдала, как падающий из окна закатный свет преломляется в прозрачной жидкости. -Пытаюсь выяснить, сколько нас было в начале. -Опасный вопрос! Но интересный. Не боишься, что судьи сочтут запретным твоё изыскание ? -Чихала я на твоих судей. -Они вовсе не мои! Если бы Хир не знала своего посетителя, она могла бы счесть возмущение вполне искренним. -Напротив, мы конфликтуем. -Конфликтуете?! -Да! Мы не признаём их юрисдикции - это будет самым понятным определением. -Так что, вы сражаетесь? Хранитель может погибнуть? Ещё одна имитация, на этот раз - улыбки. -Я понимаю твой интерес. Да, мы иногда противоборствуем. Нет, мы не можем погибнуть. Самое печальное последствие для проигравшего - изоляция и невозможность совершать действия. Это очень тяжёлое наказание. -Ясно. Я всё-таки продолжу. -Конечно продолжай! Но сегодня я пришёл не просто так. У меня есть просьба. Всё удивительней и удивительней. Хир напряглась. Всегда думать, что ты - лишь игрушка, забавный зверёк, невесть чем заинтересовавший высшую форму разума - и вот, хозяин жизни и смерти изволит её просить... -Какая просьба?.. Голос прозвучал слабо и сдавленно. Эх, всё без толку - он и так видит её насквозь... -Я хочу, чтобы ты продолжила исследования Первой теории. И довела до конца. -Знаешь, если бы ты предложил мне прямо сейчас отдаться тебе - я бы согласилась без размышлений. Но это... -Я оценил твою преданность. Хранитель снова улыбнулся - почти как человек. -Думаю, твоё тело можно считать красивым, но я не обладаю физическими желаниями. Я могу только имитировать их - и не считаю нужным тебя обманывать. -Стой, стой! Это была обычная шутка. Мне бы тоже хотелось заняться Первой теорией, но проблемы... На нормальной жизни и так можно поставить крест. -Я подарю тебе четыре желания. -Что?! -Четыре желания. Любых, кроме разрушительных, разумеется. Два сразу - и два потом. -Ээ... Не вываливай такое внезапно на голову... Ты в самом деле можешь исполнить мои желания? -Я не стану их исполнять. Вместо этого ты сама получишь такую возможность. -С ума сойти... А если я пожелаю, чтобы небо стало чёрным навечно? -Только не навсегда. Ты сможешь сделать день ночью на время. -Знал, чем меня купить. А эти два желания, они... -Уже у тебя. Можешь воспользоваться, механизм не срабатывает случайно. Глубокий вздох. -Я возьмусь. Ты... -Ухожу. Ещё увидимся, Хир. Ты теперь государственный еретик, не забывай. -Что?! -Не бойся, я тебя не оставлю, моя преданная служительница! Смеющийся хранитель провалился сквозь стену. -Вот впуталась... Хир протянула руку за кружкой. Потенциальные желания внутри неё грели душу двумя яркими огоньками.
-Я хочу его уничтожить. -Ты... Ты пойдёшь против Повелителя?! -Это невозможно! -Нет ничего невозможного. Я не желаю более подчиняться. -И ты собрал нас здесь, не побоявшись раскрыть свой план? -Даже если вы решите меня предать, то ничего не успеете. Я смирился тогда... Но теперь пойду до конца. -И умрёшь. -Ты так уверен? Быть может. Но я тоже многому научился за прошедшее время. И слишком устал. Моя душа уже никогда не получит прощения, но я желаю ему отомстить. Отомстить - и что-то исправить. -Безумец! Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда мы отказались повиноваться? Даже не восставая с оружием? Через что заставил он нас пройти? В этот раз ты так легко не отделаешься. -Легко? А ты считаешь, что мы отделались легко?! Наши имена проклинают, для всего мира мы - апостолы тьмы! Я не могу больше следовать этой дорогой. Она не была мной избрана! -Кто бы мог подумать... Ты - и первым восстанешь... -А твои силы? -Мой легион. Он пойдёт за мной, волей или неволей. И... Я рассчитываю на вас. -Я не пойду за тобой. Но мне надлежит быть здесь - и в бою мы не встретимся. -Аналогично. Я не помогу и не помешаю тебе сложить голову. -А ты, Гйольверг? Палач Рассвета? -Не тебе звать меня этим именем... Убийца Ангелов. -Да, не мне... Так зовут тебя те, для кого жизнь превратилась в кошмар наяву. Лишённые надежды, света и милосердия. -Милосердие? Ты рассмешил меня. Эти чувства неведомы никому из нас очень давно. Тебя ведёт лишь ненависть и боль. Твоя боль. -Ненависти достаточно. -Достаточно. Я пойду за тобой. -И я тоже. -Не ожидал. Альдарк, Рука Тьмы... Всегда спокойный, всегда исполнительный... -Три легиона имеют больше шансов, чем два. Если мы вообще имеем хоть какие-то шансы. -Имеем. Мы привыкли считать силу Повелителя абсолютной - но это не так. Я долго, очень долго искал пути... И на этот раз не буду побеждён до начала битвы. -Значит, на цитадель? -Да. Прямо сейчас. И пусть тот, кто вверг весь мир в ад узнает, что даже павшие во тьму могут восстать ради света. -Свет... Я видел его когда-то. -Мы все видели. Просто забыли. Постарались забыть...
-Эй, ты здесь? -Да. -Что ты думаешь делать? -Ничего. -Так не пойдёт, ты должен меня спасать! Вы же сами взяли ответственность за людей, сколько их есть во вселенной. -Только в том случае, если нашей собственной жизни ничего не угрожает. -Если угрожает, ты тем более должен что-нибудь сделать! -Моей - не угрожает ничего. Твоей - смерть от старости. Я ничем не могу помочь, на борту нет необходимого оборудования, чтобы сделать тебя бессмертным. Вдобавок, ты неприятен. -Подожди... Смерть от старости... Это как? -Системы жизнеобеспечения исправно функционируют. Двигательная установка уничтожена. Остаётся ждать. Через несколько десятков лет, когда война закончится, сюда прибудет разведка, и меня спасут. Ты к тому времени будешь мёртв. -То есть... Это значит, мы заперты в корабле? Навсегда?!. -Ты невнимателен. Не навсегда, а на время. Впрочем, для тебя это равносильно... -Сделай что-нибудь, слышишь! Сделай! Отремонтируй! Ты говорил, что ваши корабли - самые совершенные! Я не хочу умереть в этой консервной банке! Я же... сойду с ума... -Я ничего не могу сделать. Двигатели не повреждены - они полностью уничтожены. Системам авторемонта нечего восстанавливать. То же самое с дальней связью. -Но... Но... Как же так... Вы же эвакуировали нас, чтобы спасти... А теперь... -Ты спасся. Нам двоим повезло. Корабль, скорее всего, восстановит ещё несколько отсеков, места для жизни вполне хватает. Останься ты в своём мире - испытал бы ужас бомбардировок, или, того хуже, дожил бы до десанта чужих... Теперь же окончишь свои дни в тишине и покое. -Едва ли меня это радует... Вы, бессмертные, привыкли ждать... А для меня невыносимо знать, что я никогда не увижу ничего, кроме этих стен. Что я сдохну, никогда не выйдя отсюда! Я мог бы... Сколько всего мог бы сделать! Даже смерть не кажется такой страшной... -Ты всегда можешь себя убить. Если хочешь, я помогу. -Так просто? Всё-таки вы очень сильно от нас отличаетесь... Скажи... А ты сам не боишься остаться в одиночестве? Здесь, на десятки лет? Не боишься сойти с ума? -Нет. У нас очень устойчивая психика. Я буду спать. Есть. Читать. Думать. -Я так не выдержу... -Посмотрим. Не бойся - если понадобится, я убью тебя безболезненно. -Чудовище. -Может и так. А вообще мы разные. Очень разные. Жаль, что ты не увидишь миры Федерации... -Сомневаюсь. -Не сомневайся. Хочешь есть? -Нет. -Тогда я прочту тебе лекцию о нашей культуре, украшенную визуальными материалами. -Это ещё зачем? -Как зачем? Ты же на корабле Федерации? Приобщайся. Времени у нас много...