Вера и верность!
Позади чёрного прямоугольника - ряды и перечисления. Совершенно разные вещи, спаянные в одно, другое и третье, образуют всё новые ряды и сами распадаются на длинные списки явлений и объектов. Можно сказать - ночь, дорога, луна. Будет картина. Можно добавить сюда свежий, прохладный воздух, можно даже добавить, что он пахнет тайной - и картина изменится. Добавляя элементы в эту картину, я делаю её глубже и одновременно - дроблю на части. И когда их станет слишком много - они окружат меня, перенеся в свой собственный мир.
Выпрыгнуть из окна, мягко толкнув ладонями шершавый асфальт. Я давно не щупал асфальт руками - а ведь у него особый запах, своя фактура, упругость - он в чём-то родной, он каждый день ложится мне под ноги - но всё же остаётся где-то там, в бездне, на которую я взираю с высоты своего роста. А теперь - тряхнуть головой и выпрямиться. Движения даются легко и гладко, движения совершенны и гармоничны - и одна эта гармоничность доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие. Мы считаем кванты бытового пространства десятками сантиметров, напрягаясь - уменьшаем их в десять, двадцать, пятьдесят раз, но сейчас даже доли миллиметра даются мне так естественно, что хочется продолжать и продолжать - и я продолжаю, мягко скользя сквозь тени, и не желаю остановиться. Сон и сказка за моими плечами.
Оттолкнуться - и, кувыркнувшись в воздухе, перелететь через забор, ласково коснувшись лезвий на змее проволоки. Вспрыгнуть на подоконник второго этажа и призраком пронестись сквозь заваленные плотью умершего дома коридоры, в которых царствуют пыль, тишина и ночь. И как триумф, как знамя освобождения - вытянуться струной, от ног до кончиков пальцев, на коньке крыши, где лунный свет стекает по оцинкованному железу и гладит моё лицо. А потом - раствориться, взметнуться облачком тьмы и снова собраться в провалах таинственных, незнакомых улиц.
Мне ничего не нужно от этой ночи. От жизни, которая подёрнулась дымчатой ширмой и скачком отпрыгнула от меня, отгородилась светом фонарей, вывесок и витрин. Ещё можно приложить усилие, раздвинуть занавес и коснуться той стороны, но зачем, зачем? Не лучше ли проноситься мимо, ничего не касаясь и не ощущая на себе взглядов? Прыжок и танец, вихрь движения - по дорогам и тротуарам, в зелёном мерцании одинокого светофора, с крыши на крышу, сквозь дворы, детские площадки и скверы, мимо медлительных, глупых кошек и недоумённо озирающихся собак - как ветер, как дитя, как мгновение.
Быть может, мне надоест. Быть может, я задумаюсь о причинах и следствиях. Сидя на ветке дерева или на чердаке, вернувшись в свою обитель и пытаясь узнать свой собственный кабинет - я задумаюсь. Но потом, потом. Иллюзии воздвигаются и рушатся, сердце мира бьётся под тонкой кожей - бетонной, асфальтовой, человеческой. Сегодня - ночь восторженного движения. Россыпь явлений и объектов тысячами лент вьётся вокруг меня.
Выпрыгнуть из окна, мягко толкнув ладонями шершавый асфальт. Я давно не щупал асфальт руками - а ведь у него особый запах, своя фактура, упругость - он в чём-то родной, он каждый день ложится мне под ноги - но всё же остаётся где-то там, в бездне, на которую я взираю с высоты своего роста. А теперь - тряхнуть головой и выпрямиться. Движения даются легко и гладко, движения совершенны и гармоничны - и одна эта гармоничность доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие. Мы считаем кванты бытового пространства десятками сантиметров, напрягаясь - уменьшаем их в десять, двадцать, пятьдесят раз, но сейчас даже доли миллиметра даются мне так естественно, что хочется продолжать и продолжать - и я продолжаю, мягко скользя сквозь тени, и не желаю остановиться. Сон и сказка за моими плечами.
Оттолкнуться - и, кувыркнувшись в воздухе, перелететь через забор, ласково коснувшись лезвий на змее проволоки. Вспрыгнуть на подоконник второго этажа и призраком пронестись сквозь заваленные плотью умершего дома коридоры, в которых царствуют пыль, тишина и ночь. И как триумф, как знамя освобождения - вытянуться струной, от ног до кончиков пальцев, на коньке крыши, где лунный свет стекает по оцинкованному железу и гладит моё лицо. А потом - раствориться, взметнуться облачком тьмы и снова собраться в провалах таинственных, незнакомых улиц.
Мне ничего не нужно от этой ночи. От жизни, которая подёрнулась дымчатой ширмой и скачком отпрыгнула от меня, отгородилась светом фонарей, вывесок и витрин. Ещё можно приложить усилие, раздвинуть занавес и коснуться той стороны, но зачем, зачем? Не лучше ли проноситься мимо, ничего не касаясь и не ощущая на себе взглядов? Прыжок и танец, вихрь движения - по дорогам и тротуарам, в зелёном мерцании одинокого светофора, с крыши на крышу, сквозь дворы, детские площадки и скверы, мимо медлительных, глупых кошек и недоумённо озирающихся собак - как ветер, как дитя, как мгновение.
Быть может, мне надоест. Быть может, я задумаюсь о причинах и следствиях. Сидя на ветке дерева или на чердаке, вернувшись в свою обитель и пытаясь узнать свой собственный кабинет - я задумаюсь. Но потом, потом. Иллюзии воздвигаются и рушатся, сердце мира бьётся под тонкой кожей - бетонной, асфальтовой, человеческой. Сегодня - ночь восторженного движения. Россыпь явлений и объектов тысячами лент вьётся вокруг меня.
